Явственно вижу глазами мамы, 7-летней девочки: в дальнюю деревню едет на коне посыльный, чтобы сообщить людям страшную весть - доскакал, прочитал бумагу, женщины зарыдали.

«Я застрял в сороковых»

А про друзей-поисковиков вспоминаю: в ночь на 22-е не спят - все идут на митинги памяти к военным памятникам. Отряд «Поиск» командира Виктора Егорова ходит в Иванове к «своему солдату», на Могилу Неизвестного капитана 235-й ивановской стрелковой дивизии, останки которого нашли псковские поисковики. Это шествие со свечами и гвоздиками чем-то напоминает «Бессмертный полк», только ночью народу идет гораздо меньше. Вот дошли до мемориала - танцуют девчонки в платьях выпускниц, завыла сирена - война... И все  вместе одинаково чувствуют, будто  сами жили в то время: помним, больно.

Мой друг, поисковик Геннадий Арбузов из юрьевецкого отряда «Родник», автор щемящих поисковых рассказов, однажды написал: «Я застрял в сороковых». Понимаю: после того как однажды увидишь «законсервированную войну», солдатские вещи и незахороненные кости солдата поверх земли, начинаешь ощущать себя в двух параллельных временах: сейчас и тогда. Видимо, когда уйдут из мира те, кто жил в сороковые, - нашими проводниками в то время станут поисковики.

Убитый солдат Новоселов упал в ручей Горевой

Другой мой друг, командир отряда «Родник» Александр Липин тоже «застрял» в войне, 13 лет назад. У него и сегодня - стояние 1942 года за Ленинград возле Мясного Бора. Проведено 37 вахт - в Новгородскую область, в места сражений Волховского фронта, по три раза в год. Сам Липин из тех редких поисковиков, которые всегда находят солдата. Потом весь его отряд кропотливо перебирает землю на найденном им «зацепе». Но попробуй найди бойца, как Александр, по какой-то интуиции, незримой связи с ним. А  ведь он предпочитает работать по старинке, без металлодетектора - щупом на звук от лежащего предмета (ботинок, патрон, кости) проверяя каждый кусочек земли. Считает, что так получается бережнее к останкам. Да и работа в экспедиции «Долина» изменилась за 30 лет - не найти уже нетронутых останков бойца с вещмешком и знаками отличия, всё земля постепенно забирает. Да и подняты уже здесь за 30-летие поиска сотни тысяч погибших. И все еще есть работа поисковикам.

И вот возвращается Александр домой - надо уточнять по архивам имена из найденных медальонов, искать военные карты и снова готовиться, копить деньги на дорогу, читать про Мясной Бор. Так и выходит: круглый год - война.

Еще этой осенью, на промежуточной вахте, которую Липин называет «разведкой», они нашли ложку, на черенке нацарапано: «Новоселов... вана... Костонтинович...  рождена...1940».

Видимо, писавший был малограмотен. Выходит так - Новоселов Иван Константинович. А надпись «1940-й» могла означать: ложечку купили на рождение ребенку, а потом отец взял ее на войну, на память. Черенок ложки с надписью определили по звону металлодетектора -  нашли на склоне ручья под сакральным названием «Горевой» (по нему проходила граница между нашими и немцами, а за ним - «поле смерти»). Стали копать рядом - фрагменты черепа. Лежал солдат убитый головой на берегу, ногами прямо в ручье.

В этом месте небольшая запруда - Липин решил ее открыть. За два дня спустили воду, и в земле обнажились кости рук солдата и грудной клетки. Трудный подъем оставили до весны.

Весной работали с 25 апреля по 9 мая. Восемь поисковиков «Родника» (6 взрослых, 2 подростка) назвали ее «ледниковым периодом» - давненько не  случалось  весной такого холода в Новгородской области: «минус» по ночам и дожди-дожди. Ходили повсюду только в высоких сапогах-болотниках - столько воды вокруг. Детей берегли, а взрослые все простыли. Ничего, поиск не отменяли. За вахту подняли останки 10 солдат. 

А первым делом они тогда пошли к ручью. Работали в ледяной воде. Руки коченели. Нашли ботинки маленького размера (38-39), кошелек с довоенными монетами (был у бойца вещмешок, но он сгнил) и кости бойца.

Бережно собрали останки в пакет. Когда было захоронение на мемориале Мясного Бора - боец лежал в отдельном гробу с подписью «Новожилов». Не безымянный! По сайту «Мемориал» имя  Новоселов Иван Константинович - в 20 документах на пропавших без вести и погибших. Пять однофамильцев. Кого из них нашли ребята? То ли он родом из Архангельской области, то ли из Алтайского края... Надо найти название дивизии, место службы. Если Волховский фронт - он. Но пока есть только фамилия. А столько тут труда, пота и мук поисковиков! Но родственники еще ничего не узнают. Липин считает: все равно результат, солдат Иван Новожилов найден, отпет священником и обрел вечный покой. Через 75 лет поднялся из ручья Горевого.

У края воронки Светлана нашла солдата и его медальон

Светлана и Геннадий Арбузовы ходят на поиск вдвоем. Муж и жена, поисковики от Бога. Уже пятую вахту они работают на одной воронке войны - в двух километрах от лагеря. Год назад  тут они подняли бойца, вроде бы все тщательно проверили - и вот опять земля вытолкнула останки. Под корнем дерева, в слое глины от взрыва Света «зацепила» солдата - кости черепа. Работали долго, на вторые сутки вместе с костями «пошли» личные вещи -  стеклянная фляжка, мыльница, перочинный ножик, соединенные скрепкой монеты, булавка. Потом - второй боец. Наконец двое ботинок - большие и маленькие, 44 и 40-й размер... Может, одна из них девушка? По состоянию зубов человеку было лет 25 - определили опытные поисковики. А потом Света передала мужу непонятный предмет: что это?  Прямоугольная жестяная игольница.

В лагере отогнули краешек жести - там скрученная бумажка. Неуставной медальон! Вечером командир при свете фонарика бережно раскручивал превратившуюся в серый монолит записку. Бумага распадалась на десятки мелких кусочков, на которых просматривались слова, написанные карандашом, красивым почерком. Их бережно собрали в той же последовательности в пакетик - до дома.

А дома Геннадий много дней соединял этот «пазл». Вот что вышло. В графе «семья»: от фамилии - «Штельм...», от отчества - «Петро...», звание - рядовой и слово «техн.». Родом из Казани. Возможно, Штельмах, или Штельман. И если боец был еврей, то понятно, почему он не использовал обычный медальон: попав в плен, он сразу приговорил бы себя к расстрелу, а игольницу, может, не раскроют...

Работа по медальону не закончена, да и на воронку они вернутся летом - будут искать  артефакты и останки в эпицентре взрыва. И надежда возвратить имя солдата - есть.

«Своих солдатиков в Мясном Бору мы брошенными не оставим»

Так говорят поисковики из двух ивановских отрядов, которые там работают, - «Родника» и «Поиска». Они себе давно поставили задачу - найти и похоронить здесь всех незахороненных героев. Сколько им еще там работать, когда все закончится? Сказать трудно. Есть тут и свое поисковое «закулисье»: сменился штаб экспедиции - многое изменилось. К лучшему то, что теперь расширится территория кладбища, где уже негде хоронить найденных солдат, что будет на мемориале поисковый музей. Но организовать помощь отрядам, приезжающим из других городов, нынче весной штаб не смог. Даже до поезда после вахты отряд добирался с тяжелыми рюкзаками и амуницией за свои деньги. И никто не звонил, как раньше, не заботился о поисковиках: как вы, как здоровье, поиск? А ведь работал нынче отряд «Родник» на «поле смерти» в полном одиночестве.

И, несмотря ни на что, снова начали наши поисковики подготовку к летней вахте. У них цель жизни - на этом поле боя войну закончить.

Ирина Мирная