Александр Егорович участвовал в одном из самых жестоких сражений войны – Курской битве. Разговорить его на эту тему непросто. «Все бои в кино показаны», – улыбается Александр Егорович. Только в жизни было не так, как в кино.

На войну тогда еще просто Саша ушел семнадцатилетним в начале 1943-го. Учебка под Чебоксарами и звание сержанта, а уже в июне – руководство минометным взводом в мясорубке Брянского фронта. «В нашей батарее было девять минометов, около пятидесяти человек. До конца Курской битвы из них дошло около пятнадцати», – вспоминает ветеран.

«Я видел реальный воздушный бой, когда трассирующие пули, и наши, и немецкие падают вниз. Это реальный огненный дождь, этого в фильмах не покажут», – говорит Терентьев.

На Курской дуге наш герой получил ранение в ногу. Осколок наступательной гранаты рассек бедро: «Я сначала и не заметил рану, только потом почувствовал кровь. Санинструктор Тося Караева, до сих помню, как ее зовут, перебинтовала мне ногу. Ранение оказалось легким, и от медсанбата я отказался».  

Что было самое страшное на войне? Не пули, не танки, не осколки, не голод и холод, а страх попасть в плен. «Этого все боялись. Боялись не самого плена, боялись потом отправиться в лагеря на десять лет. Боялись убежать, потому что уже был подписан приказ «Ни шагу назад!», и за это могли расстрелять», – рассказывает Александр Егорович.

К врагу было другое чувство: не страх – ненависть. После разгрома немцев на Курской Терентьева перевели в мотострелковые войска, на второй Прибалтийский фронт. Взвод ивановца участвовал в освобождении Шяуляя. Там случилась следующая история. Взвод Терентьева двигался по дороге к перекрестку, перпендикулярно к тому же перекрестку шел взвод немцев. Наши заметили их чуть раньше, пропустили через перекресток, вышли на него и почти в упор, в спины расстреляли всех. «Мы ненавидели в тот момент. Выйди мы чуть раньше, нас расстреляли бы точно так же», – с комом в горле вспоминает ветеран.

Ненависть прошла позже, ближе к концу войну. Седьмого мая Александр Терентьев был на берегу Балтики: «Мы уже чувствовали близкую капитуляцию. Немцы шли сдаваться тысячами, без оружия, опустив руки. Мы общались с ними, они угощали нас конфетами, кричали: «Сталин – гуд! Гитлер – капут. Уже никакой ненависти не было. А объявление о конце войны мы встретили залпом из всех орудий. Кстати, в Прибалтике нас очень хорошо встречали, а уже через десять лет, в пятидесятые такого отношения не было».

После войны Александр Егорович продолжил военную карьеру, окончил Академию тыла и снабжения в Калинине, где познакомился с будущей женой. Нашего героя много помотало по миру: он служил и в Центральной России, и в ГДР, и в Закавказском военном округе, а в итоге перебрался в Иваново. Уже здесь умерла его супруга. 

Ветеран ежегодно ходит на парад 9 Мая, ходит не один. Лет десять назад он познакомился с Галиной Кузьминичной Беликовой. Познакомился в госпитале ветеранов войн. С тех пор они дружат, на встречу со мной тоже пришли вместе. Галина Кузьминична – ветеран тыла, пережила войну в Иванове.

Она родилась в 1927 году, была седьмым ребенком в семье, отец умер рано, когда маленькой Гале Цветковой было четыре года. Восемь детей остались на попечении матери. Младший брат Гали, Всеволод Кузьмич Цветков, сгорел в танке под Кёнигсбергом. Старший с войны вернулся. 

Начало войны Галина Кузьминична помнит хорошо. Дети гуляли во дворе и услышали объявление, естественно, сразу побежали домой. На этом детство кончилось, дети стали взрослыми слишком рано. Вместо игрушек в руки тринадцатилетней девочке пришлось взять пилы и лопаты: «Летом мы работали в колхозе, помогали собирать урожай, ухаживали за растениями, трудились на торфопредприятии».

Отправляли девочек и на лесозаготовки. Первая работа в лесу надолго запомнилась ветерану. Детей привезли в лес, разбили по двое, выдали двуручные пилы, расставили у деревьев и вкратце объяснили, в какую сторону отбегать, когда дерево начинает наклоняться. Первое же дерево, которое спилила Галя с напарницей, вершиной зашибло соседнюю пару. Благо не насмерть, приехали врачи, а остальные девчата… продолжили работу. Зимой главной задачей была расчистка снега на Ивановском аэродроме.

«Весь город был перекопан траншеями, которые использовали в качестве убежищ. У нас возле соседнего дома был овраг, в котором мы прятались», – говорит Галина Кузьминична.

Конечно, большая семья голодала. Ветеран вспоминает, что спасало лишь наличие своего огорода и живности – держали корову, коз, гусей, уток. В 1942-м Галина окончила школу и поступила в фармацевтический колледж, а в 1944-м начала работать в аптеке госпиталя, разместившегося в школе № 46. То время определило ее дальнейшую судьбу –50 лет она проработала фармацевтом.  

Галина Кузьминична – инвалид, сейчас она живет на улице Силикатной, в доме с частичными удобствами. Мыться ходит к родственникам. Вкалывая ребенком в страшные сороковые, она и подумать не могла, что старость придется проводить вот так.

***

Старший брат Александра Егоровича Терентьева – Василий отправился на войну в первые дни, на Калининский фронт. Он тоже был минометчиком, наводчиком. Василий Егорович почти сразу получил серьезное ранение – его расчет был уничтожен. «Нам пришло от него письмо, что он лежит в госпитале. Следующее письмо было о том, что всё хорошо, он едет на фронт. Затем письма так и приходили: лежу в госпитале – всё хорошо, еду на фронт – всё хорошо. Брат часто получал ранения и вернулся домой в конце 1943 года. У него была вывернута рука, перебиты обе ноги, одно колено не сгибалось. Дожил он до восьмидесяти лет», – рассказал Александр Егорович.