Накануне революции художники авангарда – кубофутуристы, супрематисты, беспредметники – составляли в мире искусства активное меньшинство, находились в стадии полупризнания. Эпатажное поведение, желание раздразнить обывателя – все это создавало им скандальную известность. Их считали хулиганами, недоучками и всерьез мало кто воспринимал.

Авангардисты, как правило, не имели большевистских убеждений, но с большевиками их сближало многое: решимость в борьбе со старым миром, мечты об идеальном будущем, эйфория свободы и вседозволенности… Обладание властью сулило неограниченный простор для утопических экспериментов, и вскоре после Октябрьской революции они поддержали новое правительство.

В прошлом – музеи будущего

Футуристы придумали проект создания новых музеев – Музеев Будущего. Не только в Москве и Петрограде, но и в провинции. Эти музеи – Музеи живописной культуры – должны были показать образцы нового искусства. Его критерии – цвет, форма, ритм, пространство, тектоника, конструкция, материал, фактура, то есть любое творческое изобретательство.

При Наркомате просвещения создается Отдел ИЗО с особым Музейным бюро. У художников авангарда закупаются произведения, на это выделяются государственные средства (и по тому времени немалые – 20 млн рублей!). Это было уникальное явление, потому что до революции у авангардистов вообще никто ничего не покупал. Определяется круг художников – несколько десятков имен, которые сейчас стали хрестоматийными, в первом десятке Кандинский, Малевич, Татлин, Родченко, Степанова, Розанова, Попова, Экстер.

За два года – 1919 и 1920 – было закуплено около двух тысяч произведений, больше половины которых распределили между 32 российскими городами. Одним из них был Иваново-Вознесенск.

Почему Иваново-Вознесенск?

Распределялись картины и рисунки по «заявкам с мест» с учетом их специфики. В нашем случае всё очевидно: «иваново-вознесенский пролетариат связан с текстильной промышленностью, которая требует от него развития художественного вкуса». Однако, для сравнения, в Смоленск было отправлено 130 произведений, в Тулу 96, в Пензу 79. Поэтому история о том, что нам, как революционному и текстильному краю было откомандировано рекордное количество произведений авангарда, – миф.

Однако у Иваново-Вознесенска были свои преимущества. Первое – здесь уже был Губмузей – бывший музей Бурылина, национализированный в 1919 году. Второе – еще с дореволюционных времен в музее размещалась Рисовальная школа – филиал Училища технического рисования барона Штиглица. Школа, как и рисовальные мастерские при фабриках, готовила великолепных художников текстильного рисунка.

Учебное заведение было важно сохранить. Рождаются утопические проекты по его реорганизации. И эта местная инициатива совпадает с гениальным планом художницы Ольги Розановой образовать на базе провинциальных рисовальных школ Свободные художественные мастерские (Свомасы), наполнить их «духом авангарда», наладить там выпуск предметов нового быта.

Именно для этого картины посылались в музей, где будущие художники могли их изучать, чтобы свободно пользоваться арсеналом изобразительных средств. Важно понять, что речь шла не только и не столько об информировании периферии о существовании искусства авангарда. Речь шла о масштабной пропаганде новых художественных эталонов. Во все времена, получая классическое художественное образование, ученики рисовали гипсовые слепки с антиков. Авангардисты предлагали вместо них свои картины. Это был образовательный проект.

В октябре 1918 года Розанова участвует в заседании Иваново-Вознесенского Совета, где принимается решение о создании художественно-промышленной мастерской, но через месяц художница умирает от дифтерита. Мастерская, которой было присвоено ее имя, просуществовала в Иваново-Вознесенске с 1918 по 1921 учебный год. Работала в крайне тяжелых условиях при недостатке красок, холстов, бумаги, финансирование было мизерным. Многие ученики потом окончили ВХУТЕМАС и вернулись отличными мастерами – Буров, Говоров, Леонов, Благовещенский. 

Авангард ни во что не ставили

При изучении архивных документов выяснилось, что авангард поступал в две волны. Первая в 1920 году, когда в Иваново-Вознесенск и Шую из Музейного Бюро Отдела ИЗО Наркомпроса несколькими партиями было направлено 39 произведений. Их могло быть и больше, но за последней партией никто не приехал и картины перенаправили в город Царицын, ныне Волгоград.

К сожалению, две трети из этой «первой волны» бесследно исчезли в 20-е годы. Почему? Нетрудно предположить. Система учета в музее была еще не налажена, к картинам отнеслись небрежно, со стороны Наркомпроса не было никакого контроля за их дальнейшей судьбой. Среди «потеряшек» – работы Ольги Розановой, Александра Веснина, Алексея Моргунова, Михаила Ле-Дантю, Виктора Барта и многих-многих других… И это была совершенно типичная ситуация: авангард ни во что не ставили. «Музей убран на склад», «Вещи валяются в коридоре», «Картины могут быть расхищены» – такие сигналы с мест присылались в центр постоянно. В Москве положение было не лучше. Показательно заявление об уходе с должности в декабре 1921 года заведующего Музейным бюро Александра Родченко: «Снимаю с себя ответственность за сохранность художественных произведений… Денег нет, машинка сломана. Всё окончательно встало».

Во второй волне ничего не утонуло

Но проходит время. С середины 20-х годов ландшафтный облик Иванова формируется как проект социалистического города-сада, мастера текстильного рисунка гениально осваивают возможности агиттекстиля. Меняется и само содержание авангарда. На смену беспредметничеству приходят утилитарные практики – конструктивизм, теория производственного искусства и лозунг творить полезные вещи.

В это время в Губмузей прибывает «вторая волна» авангарда из закрытого в Москве Музея живописной культуры. По сути дела, авангард высылали из столицы.

Радует, что во «второй волне» ничего не «утонуло». Сейчас те поступления – основа экспозиции «ХХ век. Монтаж» и наиболее ценная часть собрания художественного музея (ИОХМ – преемник картинной галереи Губмузея): мастера объединения «Бубновый валет» Куприн, Машков, Кончаловский, Фальк, раритетные работы Розановой, Шевченко, Анненкова, эскиз театрального костюма кубофутуристки Александры Экстер, картины художников-конструктивистов Родченко и Степановой, супрематизм Малевича…

Эти картины поступили в 1929 году, когда только что была создана Ивановская промышленная область, а Иваново-Вознесенск стал реальным претендентом на статус «третьей пролетарской столицы» и «города победившего авангарда». Но наступают уже иные времена: начинает складываться тоталитарный режим, музеи мобилизуются на участие в массовой пропаганде индустриализации, коллективизации, атеизма, в искусстве формируется новый художественный язык, получивший название соцреализма. Авангард надолго попадает в изгнание, прячется в музейные запасники, заново открывшись лишь в 1980-е годы.