Знать бы, куда соломки подстелить

В июне 2016-го на Ивановском химзаводе прогремел взрыв. МЧС сообщало тогда, что произошло разрушение внутренних перегородок в котельной без последующего горения, но несущие конструкции здания не пострадали. Конструкции нет, а люди – очень пострадали. Один человек даже погиб. Среди двоих серьезно пострадавших был и мой собеседник – Геннадий Владимирович Сонин.
Жизнь для него разделилась на до и после. В тот день Геннадий Владимирович, как обычно, пошел на работу. Как начальник смены, дело свое он знал досконально. Статус – особо опасное производство, аппаратура, установки, реагенты и, конечно, сами условия труда – всё требует высочайшей собранности и ответственности. Рабочая одежда – не просто белый халат, в чем мы привыкли видеть химиков, а защитный костюм с противогазом, который, кстати, потом и спас жизнь.
Сохранилось целым только лицо
«Это была обычная смена. Мне не запомнился подробно момент взрыва, только помню вспышку и вижу, что я стою почти голый. Сгорел весь защитный костюм, и даже одежда под ним, – рассказывает Геннадий Владимирович. – Сначала не почувствовал ничего, видимо, был болевой шок. Я дошел как-то до двери, вышел на свежий воздух – и всё. Очнулся в больнице и долго потом ничего не мог вспомнить».
СМИ об этом происшествии писали скупо, информации было мало, а вопросов много: что же случилось, кто виноват, какие будут последствия взрыва? Ясности не было ни у руководства предприятия, ни у следственных органов. Только врачи были конкретными в своем диагнозе: у Геннадия Владимировича – 80% ожогов тела.
«После первой помощи в областной больнице, в состоянии искусственной комы нас обоих пострадавших отправили в Нижний Новгород в ожоговый центр. Там были предприняты экстренные и действенные меры. Врачи там высочайшего класса, особый уход и лечение; не обычные кровати, а специальные сетки. Представьте, у меня же сохранилось целым только лицо, благодаря тому, что я был в противогазе».
Мне показалось, что Геннадию даже вспоминать об этом больно. Сейчас, конечно, раны затянулись, но тело-то до сих пор как чужое. А ведь и сделано докторами было немало: лазерная терапия, несколько операций по пересадке кожи. И находили-то ее с трудом, да и откуда врачам было брать материал при таком поражении? И все-таки они сделали почти невозможное – сначала спасли жизнь, а потом дали возможность человеку дальше ее восстанавливать.
Первые после МЧС
Но вот трудности с процессом восстановления возникли вскоре после выписки из ожогового центра. Через два месяца уже в Иванове участковый хирург оценил состояние пострадавшего от взрыва как удовлетворительное. Геннадий Владимирович признается, что просто растерялся: «Как? Шаг сделать не могу без дикой боли, кожа не тянется, пальцы, руки, ноги, колени не гнутся. Резко упало зрение, болит и кружится голова, а меня выписывают».
В болезненном состоянии трудно оценить ситуацию в целом. Геннадий не помнит, как именно, но механизм социальной поддержки был запущен с момента происшествия. Точнее сказать, еще раньше, как только сотрудник заключил трудовой договор и тем самым приобрел государственную страховку в системе обязательного социального страхования работников. (Это на малых производствах – в швейных цехах, в автосервисах и прочих небольших предприятиях мало кто это делает. И вот же показывает жизнь, что зря.) У Сонина, как и у всех работающих на Ивановском химзаводе, такой договор был – это обязательное условие. А значит, несчастный случай на производстве стал непосредственным делом Фонда социального страхования. Обо всех авариях, катастрофах, взрывах с пострадавшими на производстве там узнают первыми после МЧС и сразу начинают действовать.
«Геннадий Владимирович, правда, не всё помнит. Это и понятно, но мы контролировали ситуацию с самого начала, – рассказывает реабилитационный менеджер ФСС по Ивановской области Людмила Смирнова. – Мы потребовали, чтобы его и другого пострадавшего оперативно отправили в Нижний Новгород. Без проволочек оформляли все документы, вели пострадавших на протяжении всего периода восстановления и будем сопровождать и дальше, пока это необходимо. Страховой случай наступил, а значит, это наша ответственность».
Собачья радость и человеческое участие
«Я не ожидал такой заботы, – говорит Геннадий Владимирович. – Ведь никогда не сталкивался и не знал, как это работает». А для сотрудников соцстраха это привычное дело. Они буквально взяли над пострадавшим опеку. Направляли сами на все реабилитационные мероприятия, в санатории, больницы и реабилитационные центры, на разные комиссии, куда он даже и не думал попасть. Они звонили и предлагали лучшие варианты, и всё бесплатно.
Это стало испытанием для всей семьи, для которой администрация химзавода снимала квартиру в городах, где проходило лечение. Переживала не только жена Ольга, но и еще один член семьи – лабрадор Риччи. Во время долгой разлуки он очень тосковал, отказывался от еды, подходил к хозяйке, смотрел в глаза: мол, как там хозяин, скоро ли вернется?.. А по возвращении Геннадия Владимировича из ожогового центра было большой проблемой сдержать ошалевшего от радости пса – облизать-то обожженного хозяина пока было нельзя. Бедному Риччи пришлось радоваться встрече на расстоянии.
Прошло почти четыре года, сейчас наш герой работает, всё там же, на химзаводе – на более спокойном участке. Получает зарплату, страховое пособие по частичной потере трудоспособности. Впереди еще долгое восстановление здоровья, благо двери в санатории для него открыты. Геннадий Владимирович признается, что не представляет, как бы он один со всем этим справился: «Понимаете, вот эта система, по которой мы страхуемся от несчастного случая на производстве, и прочая защита, которой я никогда не придавал значения, сработала. Не думал, что пригодится. Как в той пословице, знать бы, где упаду… Получается, не я сам, конечно, но подстелили соломки».
Самые читаемые статьи

Луч надежды для маленьких героев
Детское отделение гематологии получило жизненно необходимое оборудование

Не использовать нельзя
Могут ли изъять земельный участок, заросший бурьяном

«Все грибы можно есть, некоторые только один раз»
Что объединяет интернет и лесную корзинку

Как цветочные магазины пережили 1 сентября
Флорист рассказала о предпочтениях ивановцев и профессиональных хитростях