Меня всегда интересовала военная судьба отца – Балмухана Джармухамбетова. Я часто расспрашивал его, но почти никогда не получал ответа. Он отмалчивался или, что уж тут скрывать, отсылал меня подальше, используя при этом свой достаточно обширный словарь крепких выражений, приобретенный в тридцатых годах в гулаговских лагерях и непосредственно на фронтах Великой Отечественной… 

Помню, в редкие моменты он упоминал Смоленск, Ржев, Волоколамск. То есть те города, где проходила линия обороны Москвы и шли ожесточенные сражения с огромными человеческими потерями. 

Его призвали на фронт в феврале 1942 года, а в конце 1944-го уволили в запас – после излечения в эвакогоспитале № 3080 города Вичуги (он был ранен в спину и ногу). К тому времени отца наградили главной солдатской медалью «За отвагу», медалью «За оборону Москвы», орденом Отечественной войны I степени.

Важная причина 

Желание посетить с отцом места, где он воевал, у меня было давно. Но этого сделать не удалось – инвалид первой группы, отец самостоятельно передвигаться не мог: пробитая зажигательной пулей голень, выжженные сухожилия и мягкие ткани, а также хронический остеомиелит сделали свое дело. 

У меня была еще одна важная причина совершить поездку в Россию. Причина семейная, о которой нам, детям, долго не рассказывали. Только со временем мы узнали, что, оказывается, после госпиталя и увольнения в запас отец приехал домой, в Актюбинск, не один, а с женой – ткачихой вичугской ткацкой фабрики Агриппиной Парамоновой, полгода выхаживавшей его в госпитале и поставившей в конце концов на ноги.

Прожив несколько месяцев в Актюбинске и не привыкнув к суровым реалиям жизни в Казахстане, Агриппина Ивановна уехала домой, в Вичугу. Уехала, будучи беременной. Как только я узнал о фронтовом браке отца, стал искать его первую жену всеми доступными на тот момент способами: надеялся, что где-то в России у меня есть старший брат или сестра… Писал в местную вичугскую газету, обращался в программу «Жди меня». Но, увы, ответа не дождался. Тогда, видимо, еще не пришло время.

А пришло оно в год 80-летия Великой Победы. Поиски Агриппины Ивановны в России организовал проживающий в Иванове мой друг и одноклассник Виктор Геккель. В один из апрельских дней он позвонил: «Приезжай! Мы нашли эту семью». На мой главный вопрос о старшем брате или сестре Виктор загадочно ответил: «Потом узнаешь». 

«Путешествие в обратно» 

Говоря «мы нашли», Виктор имел в виду большую команду своих друзей и помощников, которые полгода были заняты поисками Агриппины Ивановны и ее семьи. Они не только нашли Парамоновых, но и собрали информацию о боевом пути моего отца. Я им бесконечно благодарен и не могу не назвать их имена. Это ветеран Вооруженных сил России, полковник запаса, имеющий большой опыт работы с архивами, Николай Николаевич Калинин, начальник отдела кадров одного из медучреждений Ивановской области Наталья Витальевна Савичева, врач Виталий Иванович Карасев, студент местного энергоуниверситета Артем Наумов, сотрудник правоохранительных органов Денис Иваткин. Большую помощь оказали глава администрации городского округа Вичуга Павел Николаевич Плохов и его заместитель Роман Витальевич Ширков. Всем им низкий поклон! 

Собираясь в дорогу, я очень волновался, поскольку должен был попасть туда, где проходила боевая молодость отца, где он был не раз ранен, посетить эвакогоспиталь, где он лечился, встретиться с братом или сестрой, с новыми российскими родственниками. Я предполагал, что поездка будет эмоционально тяжелой. Но не думал, что настолько…

В Вичуге, в небольшом прифронтовом городке, было развернуто семь эвакогоспиталей, еще два – в деревнях на территории района. В вичугский эвакогоспиталь № 3080 после тяжелых ранений в августе 1944 года и был направлен мой отец, командир стрелкового взвода, младший лейтенант Балмухан Джармухамбетов. Ранения он получил при освобождении Польши, будучи командиром взвода в составе 139-го гвардейского стрелкового полка 46-й гвардейской стрелковой дивизии Прибалтийского фронта.

В Вичуге день начался с того, что мы склонили головы у мемориального комплекса воинам-вичужанам, участникам Великой Отечественной войны, почтив их память. Там же встретились с главой городской администрации, журналистами местного телеканала и газеты. Состоялось вручение благодарственных писем и памятных подарков акимата Алги Актюбинской области участникам поисков. 

Новая родственница

На площади встретился и познакомился с родственницей – племянницей Валентиной, которая сообщила мне печальную весть – моя родная по отцу сестра, о встрече с которой я мечтал всю дорогу, умерла еще во младенчестве. Ее назвали Вера и похоронили на городском кладбище Вичуги, куда мы и направились. 

На скромную могилку Веры мы с Виктором положили цветы и привезенную из Актобе горсть казахстанской земли. Я прочитал суры из Корана. После этого мы склонили головы и у могилы похороненной неподалеку Агриппины Ивановны. В кладбищенской тишине, нарушаемой лишь порывами ветра, пением птиц и мелким дождем, я произнес слова благодарности этой доброй женщине, которая ухаживала в госпитале за солдатом из Казахстана – моим отцом и была рядом с ним в трудное для него время. Агриппина Ивановна была известной народной целительницей, и я считаю, что именно благодаря своим способностям смогла поставить раненого на ноги. Агриппина Ивановна лечила людей в Вичуге вплоть до смерти в 1998 году. Умерла она в возрасте 87 лет.

Все познается в сравнении. Младший брат моего отца – Абдрахман – умер в эвакогоспитале № 3395 в Купянске Харьковской области. В его медицинских документах, помимо сведений о боевых ранениях, описано посмертное состояние: крайняя степень истощения, пролежни. Это говорит о том, что за ним не было элементарного ухода. Ну не нашлось в Купянске второй Агриппины Ивановны! Эта женщина не только спасла отца, но и впоследствии вышла за него замуж и уехала в Казахстан. Ее внучка Валентина говорит, что бабушка всегда очень тепло отзывалась о Балмухане, даже после развода с ним высылала в Казахстан по его просьбам текстиль для пеленок и рубашек его детей от второго брака! 

На городском кладбище Вичуги мы с Виктором испытали еще один эмоциональный момент. Слева от центральной аллеи кладбища увидели более ста могил, накрытых серыми гранитными плитами. На каждой – красные гвоздики. Это были захоронения солдат и офицеров, умерших в семи эвакогоспиталях Вичуги. На всех плитах годы смерти – 1942–1943. Здесь преобладали славянские фамилии, но встречались и очень напоминающие казахские: Ахметкереев, Салыкбаев, Тлегенов. Я прочитал суры из Корана и над могилками земляков. Виктор прошептал: «Если бы твой батя не выжил, тоже бы здесь лежал…» Эту суровую правду можно было выразить и по-другому: «Если бы не Агриппина Ивановна, твой батя тоже бы здесь лежал…»

Встреча с отцом

К зданию, где в годы войны размещался эвакогоспиталь № 3080, я подходил в состоянии крайнего волнения: сердце трепетало в груди, а его стук отзывался в ушах. Я был в ожидании еще одной встречи с отцом, вернее, местом его достоверного пребывания в годы войны. 

У меня сложилось впечатление, что за восемьдесят послевоенных лет внутри здания мало что изменилось – те же высоченные (более 4 метров) потолки, почти упирающиеся в них высокие двери. У лестницы на второй этаж деревянные поручни и старинные, вылитые из чугуна стойки. Из «новодела» в комнатах только пластиковые окна. Но и они совершенно не способны омолодить здание. 

Я ходил по пустым комнатам, в которых 80 лет назад стояли койки с ранеными бойцами, и вдруг понял, что нахожусь в необычном ощущении мистики и реальности. Я попал в военное время: вокруг кроватей, не замечая меня, суетились медсестры и санитарки, добровольные помощницы, помогавшие медработникам и больным. Ощущался резкий запах карболки, которой дезинфицировали помещения. Находясь у выхода, поднял глаза на верхнюю лестничную площадку – на ней в больничной пижаме, опершись на костыли, стоял отец в тридцатилетнем возрасте и не сводил с меня долгого пристального взгляда. Я не выдержал и первым отвел взгляд, затем поднял руку и, коротко взмахнув на прощание, вышел во двор под лучи редкого в этих краях майского солнца.

Мирал ДЖАРМУХАМБЕТОВ (Актобе, Казахстан), специально для «Рабочего края»