Здесь судьбы считают поломанными, а души заблудшими. В отделение социального обслуживания лиц БОМЖ мы приходим в полпятого вечера. В это время с работы и бродяжничества по городу возвращаются женщины. Через полтора часа начнут пускать мужчин – их в приюте гораздо больше.

Издалека здание на Кузнецова, 130/9, похоже на усадьбу. Во дворе – цветочные клумбы и деревянная беседка. На входе в здание – железная решетка и охранник (по ночам, мало ли что может случиться, дежурят двое). На доске информации среди прочих объявлений замечаю расписание, согласно которому можно курить в определенное время – да и то в строго отведенных для этого местах. На алкоголь табу: нарушителей попросят покинуть приют. Часто навсегда. Но со слов директора Игоря Епринцева, многие клиенты благодарят администрацию приюта, что не пьют, держатся.

Бездомные здесь получают консультативную, первичную медицинскую, социально-бытовую, психологическую, правовую и трудовую помощь. С постояльцами часто проводятся профилактические беседы, есть свои развлечения, соревнования.

«В прошлом году выезжали в Ярославль на товарищеский матч по футболу, играли с командой бездомных. Вот кубок есть у нас», – с гордостью показывает Игорь Епринцев. «Недавно устраивали концерт: пели дети из православной школы. Сначала постояльцы не хотели идти, а сейчас просят программу повторить», – добавляет заместитель директора по вопросам социального обслуживания лиц БОМЖ Софья Савостенко.

Отделение рассчитано на 40 человек, но в морозы принимают всех. Для постояльцев открывают второй этаж.

Вера бывшего убийцы

Заглядываю в одну из жилых комнат, основную площадь занимают койки. Здесь мы знакомимся с Николаем Сергеевичем (сам он представляется «просто Николаем»).

Бомж невысокого роста, худощав и добродушно улыбается. Перед фотокамерой немного смущается, хотя говорит, что предубеждений на этот счет нет... Даже не верится, что в прошлом он много лет сидел в тюрьме, последний раз за убийство. Когда в девяностых отбывал срок, близкие «провернули темное дело с квартирой и оставили без жилья». Сейчас спросить не с кого. Мужчина признается, что мечтает об однокомнатной квартирке.

С ним мы проходим сначала в комнату отдыха, где вечерами постояльцы смотрят телевизор. Затем на кухню, она небольшая – чтобы не толпиться, пускают по несколько человек. Клиенты готовят ужин и даже могут сварить кофе в турке.

Регулярно бывают благотворительные обеды. Раз в три месяца людям, состоящим на учете (а таких в приюте около 500), выдают продуктовые наборы: сгущенку, крупы, вермишель быстрого приготовления и консервы.

Есть здесь и своя молельная комната. Николай Сергеевич некоторое время стоит у икон, о чем-то думает. Чуть позже он скажет: «Вера должна быть у каждого, а я одновременно верю и нет».

Забывают, как пишутся буквы

Со слов замдиректора Софьи Савостенко, получатели социальных услуг в силу личностных качеств и имеющихся проблем здоровья иногда не могут объяснить, что им нужно. Например, легко теряются в больнице. Сотрудники отделения помогают заполнять заявление в паспортном столе, когда клиенты забывают, как пишется та или иная буква.

«Галина Кочеткова прежде всего душевный человек. Мне тяжело ходить, так она сама восстанавливала мой паспорт, когда украли барсетку с документами. Только фотографировался и подпись ставил, – хвалит специалиста по социальной работе постоялец Валерий Вячеславович. – Готовый документ прямо здесь получил. Специалисты действительно работают и помогают. Доброе слово всегда скажут, что редкость сейчас. Трудно им с нами приходится: контингент не подарок».

Софья Савостенко подтверждает, что клиенты могут обидеть и друг друга, и сотрудников: невзначай, невольно. Просто привыкли к такому общению. Поэтому, попадая сюда, бездомные даже доброту воспринимают в штыки. Валерий Вячеславович раньше был агрессивно настроен, никому не доверял, ждал, что его стукнут, накажут, обидят.

Сам он оказался на улице несколько лет назад сентябрьской ночью. Дом, в котором он жил, принадлежал двум хозяевам. У соседа на чердаке загорелась проводка. Старенький сруб вспыхнул как факел... Прежнюю жизнь тоже не назовешь легкой. В 19 лет Валерий попал в зону вооруженного конфликта, на границу с Пакистаном и Афганистаном. Насмотрелся на смерть, убивал сам. «Жить-то хочется, деваться некуда. Не ты, так тебя», – тяжело вздыхает он. Много лет отсидел в тюрьме. После долгое время работал без трудоустройства: шил, кроил. Хотел бы трудиться и сейчас: «Просился варежки выворачивать. Зимой и в цеху потеплее сидеть, и подзаработать можно. Не берут. Отказывают, узнав об инвалидности». Недавно Валерий перенес инсульт: ходит, держась за стены и покачиваясь. Порой трудно разобрать его речь.

Воскресить из мертвых

Изменить жизнь к лучшему получается не у всех. Молодой брюнет Павел – один из тех, кто пробует это сделать. В свое время он отучился на штукатура-маляра, отслужил в армии, собирался устроиться на работу и обзавестись семьей. К сожалению, в планы родных это не входило. Они, со слов Павла, предложили продать его квартиру, быстренько оформили временную регистрацию в своей. А потом парня выгнали на улицу.

Сейчас, тьфу-тьфу, все налаживается. Молодой человек планирует заключить контракт с Вооруженными силами РФ, собирает документы: будет стрелком в береговых войсках Мурманска. «Скоро покину приют, я так надеюсь на это», – подытоживает он.

Приют сотрудничает с Центром занятости. Есть работа и прямо здесь – водителями, дворниками. Сейчас открыта вакансия рабочего по комплексному обслуживанию здания на полставки.

Пенсионерка Людмила Анатольевна, живущая в Отделении лиц БОМЖ, трудится в центре машинистом по стирке и ремонту белья, помогает на кухне. Когда благотворительные организации привозят продукты, Людмила Анатольевна докупает к ним зелень, приправы, мясо. Готовит вкусно. Чтобы получить порцию горячего, выстраивается очередь... «Нужно работать вместе и помогать друг другу, – считает она. – Но есть такие, кто, поступая сюда, хочет, чтобы им преподнесли все на блюдечке. Мало тех, кто хочет на самом деле изменить свою жизнь».

Я замечаю, что Людмила Анатольевна говорит с польским акцентом. Женщина 24 года прожила в Польше: ринулась за границу, как и многие, когда началась перестройка – возила товары. В девяностых Людмила решила остаться за границей. Сначала звонила домой, но ни сын, ни муж общаться не желали. И спустя определенное время Людмила связь оборвала...

В Россию пришлось вернуться для того, чтобы оформить документы и пенсию, но директор паспортного стола сообщил, что суд признал ее умершей с мая 1993 года. Людмиле Анатольевне вызвали скорую, директор связалась с центром, где протянули руку помощи, в прямом смысле восстановили статус живой.

До сих пор у Людмилы Анатольевны есть законная жилплощадь: полквартиры в хрущевке, где сейчас проживает бывший супруг с новой женой. За квадратные метры пенсионерка хотела бороться, и боролась бы, если бы не новое препятствие. «Руководитель фабрики, на которой я выворачивала варежки, пригласила пожить у себя бесплатно, а сама забрала польские документы, документы на размен имущества с оплаченной госпошлиной и стала меня шантажировать, по-видимому, хотела денег. Она меня побила, я приехала первым делом сюда, и фельдшер направила в больницу снять побои. Конечно, я написала заявление в полицию, но мне сказали, что, поскольку свидетелей нет, с пани проведена беседа и дело закрыто», – рассказывает Людмила Анатольевна. Ее мечта – иметь свой угол в Польше. «Там совсем другая атмосфера и люди другие: добрее, милее, понятливее», – рассуждает она.

Есть в отделении клиенты, которым все-таки удалось наладить жизнь. Недавно детдомовский парень, которому в свое время не удалось получить жилплощадь, стал новоселом. Обставить однокомнатную квартиру помогли сотрудники: кто подушки принес, кто обеденный стол, кто диван. Другой молодой человек отбывал срок в тюрьме, за это время не стало его мамы, муниципальную квартиру отобрали. В центре помогли восстановить документы, дали временную регистрацию. Теперь молодой человек работает, снимает жилье.

ВРЕЗ: Бездомным помогают правоохранительные органы, благотворительные, религиозные, общественные организации и неравнодушные жители. Например, приносят одежду (принимают все, кроме нательного белья), обувь (без каблуков). Два года назад юноша привозил лекарства больному пневмонией и оплачивал госпошлину за паспорт.