Он родился в Эстонии на берегу моря. Выучился на учителя биологии и тренера по горным лыжам и плаванию. Работал в школе, но в итоге выбрал иную профессию: стал инструктором любительского дайвинга. Посетил 67 стран, из них в пяти работал. Совершил более десяти тысяч погружений и подготовил около 700 студентов. Супруга и дети тоже занимались подводным плаванием. Учились, правда, не у близкого человека: слишком требовательный.

В Иванове Олег Вольф обосновался 10 лет назад, создал дайв-клуб «Морской еж». Дайверов считает необычными людьми. Такие вкладывают уйму денег на увлечение: экономить на техническом обеспечении нельзя. Вместе с Олегом ныряют парапланеристы, велосипедисты, скалолазы, горнолыжники, серферы. Но больше всего Вольф любит работать с детьми: нет предрассудков, страха, жизненного опыта. Любопытно, что, когда инструктор занимается с ребятами в бассейне, ради забавы бросает в воду монетки. Дети их собирают. После, гордые и счастливые, хвастаются находками перед родителями.

Инструктор признается, что сам с речного или морского дна ничего не подбирает: с предубеждением относится к деньгам, украшениям, найденным там, хотя приходилось их доставать по просьбе. «Невеста на свадьбе уронила обручальное колечко, разревелась, что семейная жизнь не сложится, и обрадовалась, когда я его нашел, – вспоминает Олег. – На море нашел для одной из туристок колечко с бриллиантом, за это она купила мне мороженое».

Рифы умирают из-за яиц и хлеба

Олег Вольф вспоминает:

– Экологическое бескультурье погубило рифы не только хождением в тапочках, но и тем, что сами кораллы – беспозвоночные животные – жили миллионы лет без хлеба, яиц, мяса. А туристы норовили скормить подводным обитателям все, что давали в столовой. Я, работая шесть лет в Шарм-эль-Шейхе, изо дня в день видел, как риф сереет, умирает, исчезают рыбы. Из-за трагедии (авиационной катастрофы в 2015 году, в которой погибло более двухсот человек) русские туристы приезжать в Египет перестали. Подводных обитателей стало больше.

Рыбак испугался, долго кричал

Весной мы чистим водоемы в Ивановской области. Самое страшное, что мы видим, – это огромное количество бутылок. Если осушить водоем на Харинке или в парке Степанова, вы ужаснетесь: под водой возле берега много стекла, пробок, одноразовой посуды, бутылок, заполненных песком. Сравнимо с Индонезией, Бали: прыгаешь в ровный слой мусора и на протяжении трех километров не видишь больше ничего.

Когда чистили озеро рядом с Березовой рощей, нашел деревянное ведерко: историки подсказали, что ему больше 150 лет. Я его сохранил. Нахожу много ласт 60-х годов. Некоторые из них представляют уже историческую ценность, но продавать их не хочу, люблю старые вещи. Когда смотрю на них, вспоминаю, как в 1980 году меня привезли на Черное теплое море, из которого я не вылезал. От маски долгое время оставался рубец, с ним пошел в школу.

На Уводьском водохранилище, когда чистили водоем, нашли телегу и платежный терминал, сдали его полиции. Видели несколько пластиковых лодок, под одной живут два судака. Часто встречаются ножи, я прошу их не трогать. Мы шутим, что их выкидывают после преступлений.

На водохранилище много весел, буров, санок. Все пеньки под водой в блеснах. Иногда их снимаем, но это чревато: можно порвать костюм. А однажды на одном из курсов, которые организовал на водохранилище, чувствую, меня что-то тянет вверх. Смотрю, поймали: рыболов закинул блесну и тащит. Когда всплыл, он испугался, долго кричал.

Акулы и вино с затонувшего корабля

В Эстонии в Балтийском море искал затонувшие корабли. Отыскал два судна (один из них с бригадой) – «Фомальгаут» и «Мария». В музеях Таллина и Кясму (бывшей рыбацкой деревне) хранятся данные о том, как они были найдены.

Экспедиции – дорогостоящие. Когда на «Фомальгаут» мы обнаружили ящики с французским вином, то продали их, чтобы окупить путешествие. Сейчас корабль по-прежнему находится под водой на глубине 25 метров и посещается дайверами.

Корабли часто становятся искусственными рифами, убежищем для рыб. Так, в Паттайе рядом с американским судном плавают мурены и барракуды. Они не кусаются, не нападают первыми: лишь защищаются.

Я никогда не подвергну риску туриста или студента. На Бали повел группу в подводную пещеру, полную акул, только потому, что их хорошо знаю. Но все равно никто (даже супруга) так и не рискнул туда заглянуть. Я же проплыл по огромному залу. Акулы (а среди них были даже беременные) плавали у меня перед носом, до них можно было легко дотронуться рукой.

На Филиппинах искали акулу-лису. Местные подсказали, что хищники появляются в четыре утра на станции очистки. Мы видели, как рыбы-чистильщики заплывают в пасть к счастливым акулам и чистят им зубы.

Самое опасное существо под водой – человек. Помню, как радиоведущая, которая брала у меня интервью, пыталась засунуть в пасть спящей мурене электрод: хотела понять, как та будет себя вести. Я едва успел выдернуть руку девушки, как рыба клацнула ядовитыми зубами.

Однако какой бы ценной ни была находка, нужно помнить и соблюдать технику безопасности. «Меня невозможно переубедить: безопасность при погружениях важнее всего. Дайверам нужно быть спокойными, рассудительными, иметь внутренний баланс и уметь оказывать помощь товарищу под водой», – резюмирует Олег Вольф.