Несколько лет назад на страницах «Рабочего края» (19.07.2019) была опубликована небольшая заметка про Константина Семёновского и подборка его стихов. Тогда про этого поэта почти ничего не было известно, биография его превратилась в миф: рассказывают даже, что в годы Второй мировой он был советским агентом-нелегалом в Германии.

Послевоенная половина жизни нашего героя связана с Молдавией, там же пришел литературный успех. Но начало – в Ивановской области: Константин Сергеевич Семёновский родился в селе Дунилово Шуйского района. 

В Государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) хранится личное дело поэта. Судя по описи, никто прежде эти документы не запрашивал. Они охватывают период с 1963 по 1968 год: с момента вступления до скандального исключения из Союза советских писателей. Самое ценное в этой архивной папке – автобиография Константина Семёновского. Приведу ее полностью, делая по тексту небольшие примечания. 

Ивановская половина

«Я родился 5 мая 1916 года в селе Дунилове Шуйского района в семье служащих. Отец по профессии юрист, работал учителем в начальной школе, а с 1925 года – инвалид. Умер в 1942 году. Мать до 1930 года воспитательница детского дома № 4 в гор. Шуе. С 1930 года жила и работала в Иванове по той же специальности. Умерла в 1933 году.

Детство провел в деревне у деда – культурного и интересного человека, в прошлом священника и учителя дуниловской церковно-приходской школы. Дед любил поэзию, в молодости сам писал стихи и мне с ранних лет привил любовь к стихам.

Первые опыты мною были написаны в детстве. Хотя серьезно я увлекся литературой, будучи юношей. Окончив ШКМ (школу крестьянской молодежи) в 1930 году, я приехал в Иваново вместе с матерью, там поступил в 8-й класс и в 1932 году закончил школу-девятилетку.

Год проучился в строительном техникуме, который в 1933 году пришлось оставить в связи со смертью матери. В то время я не пробовал свои силы в поэзии. К моему счастью, в Иванове жил и работал мой дядя – большой русский поэт Семёновский Дмитрий Николаевич. Он и другой старейший поэт текстильщиков, Благов Александр Николаевич, приняли во мне участие и устроили на работу в областной книготорг, а затем начинающим репортером в областную газету «За колхозы». С того и началась моя деятельность журналистом […]. Началом поэтической деятельности считаю февраль 1935 года. В ивановском журнале «Рабочий край» появилось мое первое стихотворение «Запев». Позднее регулярно стал печататься во всех периодических изданиях города Иваново».

На страницах иллюстрированного журнала «Рабочий край» действительно часто соседствовали стихи Дмитрия и Константина Семёновских. Однако по стилю и тематике они заметно отличались. Молодой человек писал преимущественно в духе советских баллад о своих ровесниках, о девчонках «в косынках веселых».

…Биография и творчество двоюродного дяди – Дмитрия Николаевича Семёновского – хорошо известны. Он считается самым заметным ивановским поэтом советского периода: его именем назван переулок; в серии «Библиотека поэта» в 1989 году вышел отдельный том «Дм. Семёновский и поэты его круга». При этом о коллеге-племяннике никогда не упоминали ни краеведы, ни ивановские литературоведы, ни члены семьи Семёновского. Причины этого умолчания станут понятны при дальнейшем прочтении автобиографии. 

Со многими другими хорошими людьми

«В 1935 году поступил на заочное отделение Московского ГИЖа [государственного института журналистики]. К сожалению, закончить его не удалось. Помешал, так называемый, культ личности Сталина, и я, со многими другими хорошими людьми, был изолирован от литературы [с сентября 1937] до декабря 1941 года. В анкете указываю этот пробел безобидным названием «занимался литературным трудом». Это правда. Где бы я ни был, куда бы судьба ни занесла, творчество не прекращалась».

Стоит объяснить, что именитый дядя (когда-то о его стихах справлялся сам Ленин) ничем тогда не мог помочь. В 1934 году Дмитрий Николаевич сам проходил по контрреволюционному делу, полгода провел в тюрьме и вышел, как считается, исключительно благодаря заступничеству Максима Горького. Конечно, поэт опасался повторного ареста. В одном из писем его жены проскальзывает: «В Юрьевце мы жили в 1937 году. Я увезла туда Митю от тяжелых настроений и от скверных людей».

Но вернемся к биографии племянника. После освобождения – он на фронте.

«С февраля 1942 года по май 1946 года служил в Советской Армии, о чем тоже свидетельствует анкета. Награжден 5 правительственными наградами за выполнение боевых заданий». 

Судя по наградным документам, Константин Семеновский и на войне занимался в какой-то степени «литературным трудом». Он был делопроизводителем. Однако штабная должность не защитила от пулеметного ранения, хоть и легкого – именно после этого поэт получил медаль «За отвагу». Удивительно, что бывший гулаговец в 1945 году возглавил работу секретной части в «управлении 92-го района авиационного базирования». Вероятно, именно этот факт из анкеты впоследствии лег в основу мифа о службе нашего героя в разведке. Семёновский, видимо, этот слух подогревал.

Послевоенная биография связана с журналистским и литературным трудом: «С мая 1946 года по май 1950 года работал в калининских, великолукских и рижских газетах, регулярно печатал свои стихи в областной, республиканской и центральной прессе.

С мая 1950 года по сей день [28 февраля 1963 года] занимаюсь исключительно литературным трудом. Имею шесть книг. Много перевожу с языков братских народов, особенно с молдавского».

«Вёл себя отвратительно»

В личном деле сохранились рекомендации Семёновскому от молдавских литераторов, его называют чуть ли не самым талантливым поэтом республики. Однако спустя три с небольшим года членства в Союзе писателей СССР последовало исключение. В личном деле сохранился протокол собрания: «Мы неоднократно обсуждали тов. Семёновского К.С. за его антиобщественное поведение. […] Устраивал скандалы и дебошировал в г. Кишиневе и в районах Молдавии, позоря таким образом звание советского писателя.

Недавно в Комратском районе тов. Семёновский К.С. сорвал погоны с работника органов охраны общественного порядка и вел себя отвратительно. Общественность республики возмущена поведением тов. Семёновского».  

О запоях и буйном нраве Семёновского вспоминают все, кто его знал. Несколько лет назад в молдавской «Комсомольской правде» вышла большая статья с провокационным заголовком «Самый известный алкаш советской Молдавии». Но все-таки о человеческих качествах поэта обычно отзываются с нежностью, творческие достижения не ставятся под сомнения. Показательно, что в 2003 году в независимой ныне республике вышли конверт и марка, посвященные уроженцу Ивановской области.  

В 1979 году Семёновского зарезал случайный собутыльник. Что осталось от этой растрепанной биографии? В предисловии к «Избранному» о Константине Сергеевиче написано так: «Сказать: жизнь его трепала и мотала – будет верно лишь отчасти. Сам он не проявлял никакой приспособленности и охоты к личным благам. С точки зрения уравновешенного практического опыта нетрудно заключить: как «юноша безумный» не нажил себе ни кола, ни двора. Не умел и не умеет. <...> Жизнь сложилась как сложилась, но вот плоды ее: стихи, стихи, стихи...».

КОНСТАНТИН СЕМЁНОВСКИЙ

Плюшевый медвежонок

Памятью сбереженный

И сохраненный мной

Плюшевый медвежонок –

Маленький зверь ручной.

Друга подарок скромный,

Грустного чудака,

Что уходил в огромный

Мир из микромирка.

Жизнь, как игра без правил,

Наши свела пути.

Мне он меня оставил,

Чтобы его найти.

Мы обещаньям верим

И забываем их.

Встреч и разлук конвейер

Выдуман для живых.

Но в суете напряженной

Не расстается со мной

Плюшевый медвежонок – 

Маленький зверь ручной.

***

К верхнему фото:

В Кишиневе поэт К. Семёновский жил в трехкомнатной квартире по адресу ул. Куйбышева, д. 2, кв. 16 (сейчас это улица Каля Ешилор). Один из современников вспоминает: «Личности здесь собирались самые разнообразные, порой с фас-профилями, знакомыми по стенду «Их разыскивает милиция». Хозяин любил выпить в компании, и чтоб было шумно, людно и весело, любил гитару и общество прекрасных дам. И чтобы звучали стихи. В «тронном зале» поэзия превращалась в религию. Стихи звучали всё время. В уставе кружка Семёновского действовало правило в духе телемитов Рабле: «Делай, что хочешь». С единственным исключением. Не разрешалось произносить ни единого звука, когда читались стихи». 

На доме Семёновского нет мемориальной доски, не сохранилась и могила на кладбище. Но в Кишинёве растет вяз, который местные русскоязычные писатели, назвали в память о своем буйном и талантливом коллеге.