Мы часто говорим о сложностях русского языка, о его грамматике и произношении, которые ставят в тупик многих иностранцев. Но мало кто может рассказать о них так глубоко и с таким пониманием, как наш сегодняшний собеседник – Хасан Мазен Ахмат, родившийся в Сирии. Он не только освоил русский язык на высоком уровне, но и теперь сам преподает его иностранным студентам в Ивановском медицинском университете. 

Мы поговорили с Мазеном о его удивительном жизненном пути, о том, как война на родине изменила его судьбу, и, конечно, о его особой связи с русским языком.

– Мазен, расскажи, о своем детстве и семье.

– Я родился в Дамаске, столице Сирии, но практически не помню ее, ведь с пяти лет я жил с семьей в Латакии. Там я учился с первого по двенадцатый класс. Мой отец был офицером, но рано уволился, потому что не хотел быть военным – он мечтал стать юристом. Мама – домохозяйка. У меня три сестры: старшая и младшая стали учительницами в школе, а средняя – медсестрой, сейчас она работает в Ираке. Младший брат, который всего на год младше меня, стал офицером. 

– Высшее образование ты получил в Сирии?

– Да, я поступил в инженерный университет, окончил его и даже успел отучиться год в магистратуре. Но потом из-за войны жизнь изменилась. 

– Как ваша семья оказалась в России?

– Через три года после начала войны мой брат, который тогда учился в военно-морском институте в Калининграде, предложил мне приехать. Ему очень понравился город, и он видел перспективы в России. Изначально мне обещали квоту на бесплатную магистратуру или аспирантуру, но получить ее не удалось. Поэтому пришлось искать работу. Почти год я проработал  инженером. Это был железобетонный завод, который, кстати, производил изделия для стадиона, принимавшего чемпионат мира. Я работал в отделе контроля качества. 

После того как мой брат закончил обучение, он вернулся в Сирию, а я проработал еще три года и тоже вернулся. Но потом, когда режим начал рушиться, мы с братом и мамой приняли решение уехать. Сейчас мы здесь втроем: я, брат и мама. Сестры остались на родине.

– Как ты стал преподавать русский язык?

– Еще в Сирии, когда я вернулся из Калининграда, меня попросили учить людей русскому языку. Мне это было очень интересно, и я начал работать. Использовал разные учебники, даже заказывал их из России: «Лестница», «Первые шаги», «Русский язык сегодня», «Поехали». 

С 2015 года русский язык появился как школьный предмет в Сирии, хотя и по желанию – ученики могли выбрать между русским и французским. Английский был обязателен. Это было новшество, поэтому учителей русского языка катастрофически не хватало, и мои знания оказались очень востребованы. Три года назад всем учителям русского языка организовали курс переподготовки в Московском педагогическом государственном университете онлайн. К нам в Сирию даже приезжали специалисты на неделю, проводили занятия. В итоге я получил диплом, который позволяет мне преподавать. 

– Какой он, русский язык, с точки зрения человека, который не просто его выучил, но и теперь помогает другим его освоить? Что самое сложное в изучении?

– Самое сложное… Безусловно, это приставки к глаголам. У вас их так много, причем они совершенно меняют смысл слова! Наш язык устроен по-другому. Возьмем, к примеру, глаголы движения: пойти, пройти, подойти, отойти, зайти, сойти. Это очень непривычно и сложно для освоения. 

Еще одна большая трудность – совершенный и несовершенный виды глаголов. У нас в языке нет такого разделения. Глагол – это просто глагол. А в русском языке словосочетания «я хочу покупать» или «я хочу купить» имеют разные значения. Это настоящая головоломка для арабов. И, конечно, фонетика. У вас длинные слова, которые нам очень тяжело произносить. Я пытался почти пять минут произнести слово «распространенный». Или, к примеру, слово «достопримечательность». Так много букв! Для иностранца это невероятно тяжело.

– Какой язык сложнее выучить сирийцу – английский или русский? 

– Ну, конечно, русский. Русский язык, я бы сказал, самый сложный для понимания и изучения.

– Как давно вы приехали в Иваново?

– Где-то шесть месяцев. Сначала нас заселили на базу отдыха в Подмосковье. Мы там были почти три месяца, пока нам готовили документы. Затем нас распределили по разным городам: кто-то поехал в Новосибирск, кто-то в Пермь, кто-то в Иваново и т.д. 

– Вы приехали в Иваново. Возможно, не планировали здесь оказаться, но так получилось. Каковы первые впечатления о городе, о людях? 

– Я в России не первый раз, я уже жил в Калининграде четыре года. Но здесь, в Иванове, все оказалось по-другому, и это очень приятно. С самого первого дня, как мы приехали, мы почувствовали очень доброе отношение. Городские власти, администрация очень тепло нас встретили, помогли со всеми вопросами: с размещением, с документами. Это было очень важно, особенно после всего пережитого и той неопределенности. Мы почувствовали, что нас здесь ждут и готовы помочь. 

– То есть вы почувствовали себя принятыми? 

– Ивановцы очень доброжелательные люди. Мы это сразу почувствовали. Конечно, после Калининграда, где я уже был адаптирован, здесь пришлось начинать сначала. Но благодаря этой поддержке, возможности преподавать русский язык, мы чувствуем, что здесь к нам относятся с пониманием и добротой. Это очень ценно.

Удивительный опыт Мазена – пример того, как язык может стать не просто средством общения, но и мостом между культурами, источником новых возможностей и даже спасением. 

Интересно узнать у сирийца про национальную кухню. Мазен рассказал: 

– Национальные блюда у нас разные – салаты, супы, закуски. Самый, наверное, известный салат – это табуле. В его составе петрушка, помидор, мелкий булгур. Можно добавить лук. Заправляют такой салат оливковым маслом. Еще у нас есть такое блюдо, как маклубе. Это что-то вроде вашего плова. Только туда добавляют грецкие орехи и жареный баклажан. 

На прошлой неделе в Кремле состоялась встреча Владимира Путина с президентом переходного периода Сирии. В иностранной делегации выделялся Махер аш-Шараа – глава канцелярии Республиканского дворца, а до этого министр здравоохранения Сирии. Интересно, что он окончил медицинский университет в Воронеже и несколько лет проработал там акушером-гинекологом, был даже заведующим гинекологическим отделением в городской больнице. Стремительный чиновничий взлет российского врача в Сирии объясняется в том числе тем, что он старший брат нынешнего президента страны.