Спектакль «Бумажный патефон» поставлен в Ивановском драматическом театре еще год назад. Однако из-за карантина зритель смог увидеть премьеру только сейчас. Да и то не на малой сцене, как задумано режиссером-постановщиком Ириной Зубжицкой, а на основной, с соблюдением положенной дистанции. 

Пьеса «Счастье мое» («Бумажный патефон») написана в начале 1980-х. Драматург Александр Червинский затронул многие популярные в то время проблемы: сталинские репрессии, особенности школьного образования, взаимоотношения разных поколений, сравнение коммунистического и буржуазного, карьеризм. Большинство этих вопросов возникает вскользь – одной репликой или в контексте. Зато через многотемность автор подбирает ключи к самому разному зрителю. 

Театроведы пишут, что «Счастье мое» было популярно в 1980-е. Тогда же по сценарию Червинского вышел телевизионный фильм. Попадает пьеса и в современные афиши – правда, не часто. Многие затрагиваемые в ней вопросы уже не так злободневны, что-то может быть и вовсе непонятным молодому зрителю – например, почему несовместимы карьера советского торгпреда в Лондоне и его потенциальная женитьба на дочери врага народа (действие происходит в 1947 году).

Без феминизма

Единственное, что в пьесе созвучно сегодняшним процессам (это же и основное), – рассказ про сильную женщину, которая строит свою жизнь вне зависимости от мужчин, от общественных устоев, от собственного сердца. Она знает, чего хочет и добивается этого. 

Однако ивановский театр не стал разыгрывать феминистическую карту. Не просматривается в спектакле и какая-либо другая выстроенная концепция. Потому возникают закономерные вопросы: чем вызвана постановка, почему она появилась именно сейчас? Правда, надо оговориться, не всякий театр должен и может быть публицистическим. И тогда всё внимание обращается на актерскую игру, на режиссерские решения. 

Не простая оптимистка

В «Бумажном патефоне» задействовано только четыре исполнителя, один из которых не произносит ни слова.

Главная героиня – восемнадцатилетняя пионервожатая Вика (актриса Екатерина Чиглинцева), ютящаяся в подсобке школьного кабинета ботаники. Когда-то она жила в центре Москвы, в большой квартире, а у ее отца-генерала была машина с личным водителем. Но девочка оказалась в детском доме, затем в эвакуации и вот сейчас работает с детьми, учится на вечернем в педагогическом. Вика боится новой войны, верит в своих учеников («пройдет немного лет, из этих противных мальчишек вырастут хорошие-хорошие наши люди») и в свое собственное везение. Она вообще жизнерадостна и принципиально несерьезна, нарочито артистична. Однако постепенно понимаешь, что оптимизм и задор – защитная маска. Вика не так проста и наивна, не случайно постоянное сравнение с Моной Лизой. Девушка настойчиво устраивает свою жизнь, правда, не во вред другим (и это главное при ее характеристике). Актриса Екатерина Чиглинцева тонко показывает вынужденную двойственность Вики, ее настоящую сложность и женскую красоту, скрытые за бравадой и показным ребячеством.

Голос во плоти

На тумбочке рядом с Викиной раскладушкой стоит фотопортрет Лидии Ивановны – директора школы. Она для девушки моральный авторитет и, видимо, единственный человек, проявивший о ней заботу. Вика ведет с Лидией Ивановной постоянный диалог. По замыслу драматурга, зритель долгое время слышит лишь голос старшего наставника, однако в ивановской постановке директриса (актриса Вера Дергунова) присутствует очно с самого начала. Вероятно, так проще организовать (заполнить) сценическое пространство, но зритель при этом не сразу может разобраться, почему Вика разговаривает с портретом, а не с персонажем, который ей отвечает и находится рядом.

В постановке Лидия Ивановна интересна тем, что через нее мы видим, какой станет главная героиня через много-много лет (18-летняя девчонка не сомневается, что со временем возглавит школу и преобразит ее). Правда, подстраиваясь под будущую Вику, нынешняя Лидия Ивановна выглядит излишне эмоциональной, несколько легковесной. Это не совпадает с привычным образом учителя (тем более директора школы), растиражированным советскими кинематографом и литературой. 

Форма и содержание

Избранник Вики – курсант полувоенного, полудипломатического училища – будущий советский торгпред в Великобритании. Драматург характеризует персонаж и через имя (Вика обращается к нему исключительно «Сенечка»), и через облик. В начале кажется, что он – красавец-моряк, сошедший на берег в увольнительную. Но оказывается, что форма лишь похожа на флотскую (ее выдают в сухопутном, «паркетном» училище), а сам Сенечка – неопытный и нерешительный юнец. Форма здесь буквально не соответствует содержанию. Однако образ героя в пьесе не карикатурен, у Сенечки свой генезис, свое оправдание для того, чтобы жить не по совести, а по необходимости. В исполнении актера Дмитрия Рахимова персонаж получается милым, инфантильным, но при этом не вызывающим сочувствия. 

В противовес псевдоморяку драматург ввел в пьесу Оскара Борисовича – старого учителя еще с гимназическим стажем. Не случайно у него нет в спектакле ни одной реплики: это человек поступка, а не слова, в его жизни находится место негромким подвигам.

Наверное, любой актер стремится сделать свою роль заметной. И Дмитрий Бабашов, играющий старого учителя-интеллигента, придумывает для своего молчаливого персонажа гримасы и ужимки. Выглядит это интересно, порой комично – но противоречит образу «человека прошлого века». К тому же по пьесе тихий, желаемый быть незаметным персонаж в ивановской постановке зачем-то наматывает на шею броский артистический шарф.

Почему пальма засохла, а паркет блестит?

Вероятно, одна из причин былой востребованности «Бумажного патефона» в советских театрах – его экономность: задействовано только четверо артистов, декораций – минимум. Однако драматург дает возможность наполнить сценические предметы символическим содержанием. Например, обветшавшие искусственные пальмы в плодородном кабинете ботаники – метафора отношений Вики и Семёна. Вроде бы всё у них должно цвести, идти в рост, но ничего не выходит. Еще одна неслучайная «декорация» – старый школьный паркет, который после циклевания становится блестящим и красивым, словно во дворце. Это задумано драматургом как прообраз Викиной судьбы. В ивановском спектакле есть и пальмы, и условный паркет, но, кажется, это просто элементы интерьера.

Любая театральная постановка интересна тем, что с ней можно спорить, разгадывать ее, сопоставлять режиссерский замысел и авторский. Судя по аплодисментам в конце спектакля, «Бумажный патефон» ивановским зрителям понравился. 

***

Заинтересовавшись постановками пьесы А. Червинского, в интернете можно найти и посмотреть фильм «Бумажный патефон» (1987), спектакли тульского академического театра драмы (2014), Коми-Пермяцкого национального драматического театра (2015), севастопольского театра им. Лавренёва (2020)