II полуфинал конкурса 
На проведение мероприятий по обращению с животными без владельцев выделено 7,93 миллиона рублей
Акция «ЕГЭ для родителей»
Юбилей отмечает почетный гражданин города Иванова, у которого в трудовой книжке всего одна запись о приеме на работу
Определены абсолютные победители - обладатели кубка "Юный лыжник"
Это связано с разрушением деревянного защитного ограждения вдоль одного из зданий
О судьбе первооткрывателя: в апреле исполнилось 120 лет со дня рождения писателя Ефима Вихрева

Без него вряд ли бы мы сегодня знали про искусство палехской миниатюры. А может, и вовсе не было бы всех этих лаковых брошей и шкатулочек, золотого орнамента на черном фоне.

Уффици и Палех

Как известно, после революции село богомазов осталось без заказов и перспектив – иконы были никому не нужны. И именно Ефим Вихрев, прекрасно знавший мировое искусство, подсказал палешанам метод лаковой миниатюры, показал образцы. Позже литератор стал главным пропагандистом нового искусства. Своими публикациями он открыл всему миру село-академию. Читаешь книгу Вихрева про Палех – а там Гёте, Пушкин, Рембрандт, галерея Уффици. И наши художники-миниатюристы – Голиков, Баканов, Вакуров, Котухин – не кажутся случайными в этом ряду.

Но Вихрев – не искусствовед-педант, не галерист-культуртрегер. Вихрев прежде всего – романтик. Он влюблен в Палех и по-детски заворожён рождением нового искусства, происходящим на его глазах, при его участии. Вихревская книга «Палех» воодушевляет и сегодня – она светла. Процитирую небольшой фрагмент:  

«Рожью, васильками, перелесками, пеньем жаворонков, словами возницы, мечтаниями и думами тянется дорога к Палеху. Вот уже переехали мы речку Люлех. Схожесть названий – Люлех, Палех – последняя память о легендарных финнах, поселившихся в этом крае. Вспомнив это, я уж начал было думать о средоточии в Палехе трех культур: финской, византийской и фряжской (итальянского Ренессанса). Но в это время, как и полагается к концу пути, шуйская туча догнала нас и грянула пятиминутным ливнем. Зато какие роскошные радужные ворота раскрылись перед нами! Целых три концентрических радуги заключили Палех в свои семицветные объятия. Это ли не лучшая рама для Палеха! – Стой, – говорю я вознице, – дальше я пойду пешком. И вот вскоре я уже шёл по наклонным улицам крестообразного села. Радуги растаяли в акварельных сине-зелёных пространствах, а краснеющее солнце клонилось к Красному. Но еще не скоро стемнеет, и я успею поздороваться с тобой, моё чудное и чудное, моё единственное и неповторимое село».

А кругом говорили…

Понимали ли палешане, какую роль сыграл в их судьбе Вихрев? Журналист-рабкраевец Павел Солонин, помнивший Палех 1930-х, рассказывал: «Художники, а с их подачи и другие знавшие наезжавшего в село каждое лето москвича обыватели звали его – Поэт. Одни употребляли это слово предположительно, видя внимательное, вдумчивое и часто восторженное отношение Ефима Фёдоровича к окружающему. Другие вкладывали в прилипшее к нему прозвище долю иронии, а порой даже издевки, так как безосновательно считали такое отношение показным, выспренним, ненатуральным». 

Но если в Палехе над поэтом посмеивались как над интеллигентом-горожанином, то в Иванове, напротив, критиковали за то, что слишком много возится с бывшими иконописцами, за то, что выдумал село-академию. Вихрев в начале 1920-х был сотрудником «Рабочего края» и далеко не все коллеги приняли первые публикации про Палех. 

В 1925 году Вихрев переехал в Москву и уже в столичных изданиях пропагандировал искусство лаковой миниатюры, в 1930-м вышла его книга о селе-академии. Максим Горький тогда отозвался: «Книга – отличная, а то, что вы написали ее, – большая заслуга перед самобытным искусством прекрасных палехских мастеров». Похвала приятна любому автору, но сильнее действует критика. Особенно если она несправедлива. Осенью 1934 года в газете «Советское искусство» Вихрева начинают «прорабатывать» за палехские вещи, за чрезмерную восторженность: «Доброжелатели» типа Вихрева, непомерно восхищаясь всеми, даже отрицательными сторонами, объективно зовут не вперед к социалистическому искусству, а назад, к повторению старых образцов». Судя по дневнику и письмам того периода, для первооткрывателя Палеха такие выпады были болезненными.

В конце 1934 года Ефим Фёдорович побывал в селе в последний ряд. Он сопровождал писательскую бригаду: И. Катаева, Н. Зарудина, Б. Пильняка, норвежского поэта Нурдаля Грига. Стояли суровые морозы, и Вихрев простудился. 4 января 1935 года, в возрасте 34 лет, он скончался. 

Палехские художники, понимавшие и ценившие Вихрева, настояли, чтобы его похоронили именно в Палехе. Могила и поныне в самом центре села – за алтарем Кресто-Воздвиженского храма. Показательны слова из Пушкина, высеченные на надгробии: «В тёмной могиле почил художников друг и советник. Как бы он обнял тебя! Как бы гордился тобой!..» Известны трогательные свидетельства о похоронах: из-за сильных морозов – более 30 градусов – вместо духового оркестра траурную процессию сопровождал палехский хор. 

Директор Ясной поляны

Вообще родиной Вихрева была Шуя. Он вырос в небогатой семье, где кроме него было семеро детей. Родители – бывшие крестьяне – всем смогли дать образование. (Возможно, кто-то из выпускников энергоинститута вспомнит доцента В.Ф. Вихрева – это брат поэта.) 

Ефим Фёдорович начал писать стихи в годы учебы в шуйской мужской гимназии. К слову, их успел отметить Константин Бальмонт, приехавший в родной город после февральской революции. Но самому Вихреву тогда уже было не до изящной лирики – он возглавил уездный комитет комсомола, работал в шуйской газете. А в 1919 году восемнадцатилетний Ефим возглавил отряд местной молодежи и отправился на фронт – «на Деникина». Позже он напишет: «…Мы летели через столетия / По равнинам, буграм, снегам, / Неумытые, неодетые, / К неизведанным берегам…» 

Вернувшись, Ефим устроился в «Рабочий край», стал публиковаться в столице. Палех был его основной темой, но не единственной. Он писал о мастерах Хохломы и Златоуста, печатал бытовые рассказы из городской и деревенской жизни. В 1930–1931 гг. Вихрев возглавил музей-усадьбу «Ясная поляна». В письме Дмитрию Семёновскому он пишет: «Времени для [литературной] работы остается мало. Сам посуди: ведь здесь под моим ведением не только два музея, а еще и совхоз...» К слову, этот период жизни Вихрева остается пока совершенно неизученным.

Добавлю, что женой Ефима Вихрева стала палешанка Елизавета Сафонова – дочь бывшего хозяина иконописных мастерских. Их сын Александр родился в 1926 году, впоследствии работал заместителем редактора в журнале «Крокодил». 

«Богемная» жизнь Ефима Вихрева

Обывателю кажется, что жизнь писателя праздная и беззаботная. Видимо, такого мнения придерживалась и партийная организация, мобилизовавшая осенью 1933 года Ефима Вихрева на сельскохозяйственные работы. По этому поводу сохранилось заявление, в котором писатель попытался объяснить, почему не может тратить время на внелитературную деятельность. (Документ хранится в литературном музее ИвГУ.)

«В настоящее время у меня находятся в печати четыре книги, которые требуют ежедневного наблюдения. Одна из этих книг – «Освобождение раба» (рассказы) сдана в набор <…> и в скором времени потребует авторской корректуры и наблюдения за оформлением. Другая книга «Палех» (художественные монографии), имеющая кроме всего прочего, экспортное значение, также сданная в производство, должна быть снабжена приблизительно 80 репродукциями. Чтобы подобрать этот обильный иллюстративный материал в музеях и на выставках, нужно буквально ежедневно заниматься этой работой, причем никто в этом не может заменить меня. <...> Третья из печатаемых книг – «Записки палехских художников» – печатается в Гознаке. <...> Наконец, четвертая книга, предназначенная для иностранного читателя и печатающаяся в одном из заграничных издательств <…>, также должна быть снабжена прибл. 50 репродукциями, каковые также нужно срочно подобрать в музеях, выставках и других местах. Задержка с подбором иллюстративного материала в эту книгу может поставить вопрос о ее судьбе».

Также Вихрев указывает в заявлении на состояние здоровья: «Имея всего десять зубов во рту, я не могу жить на любой пище». У него проблемы с желудком – острые боли мешают работать. Вихреву на тот момент всего тридцать два года. Здоровье он потерял от изнурительной и постоянной работы, в разъездах по стране. Но итогом жизни стали не только книги, но и палехские изделия, которые есть, наверное, в каждом доме – те самые броши и шкатулочки. Без Вихрева, возможно, не было бы этих золотых орнаментов на черном фоне. 

Сообщение отправлено

Самые читаемые статьи

«Пухляш» и «Безразмерный» – вне закона 

Осторожно: появились непроверенные семена

Где жить будем?

«Семейную ипотеку» планируют продлить до 2030 года

Право на права

С 1 апреля в России изменятся правила получения водительских прав

Решаем вместе
Есть вопрос? Напишите нам