Часто в ее надежных руках – жизнь пациентов. Девушка, которая впервые прыгнула с парашютом в 7 лет, а в 13 лет полетела в одиночку. Алиса оказалась в нашем городе, можно сказать, случайно. Но сейчас с Ивановом ее связывает уже очень многое. О ней, о работе и про отношение к жизни и поговорили.

– Алиса, пару слов о вас о вашей профессии. Что повлияло на выбор? Ваши ощущения, когда первый раз поднялись в небо?

– Это путь длиною в жизнь. Мой отец сыграл в этом большую роль – когда мне было семь лет, он отвез меня прыгать с парашютом. Ну а дальше всё зависело от целеустремленности кандидата. Я хорошо училась, летала после школы, затем поступила в летное училище. Свои детские ощущения я не помню, мне было семь лет и ничего конкретного я сказать не могу. Но остались видеозаписи, из которых понятно, что ребенку не страшно.

– Вы самый молодой командир экипажа. Это достаточно большая ответственность. Страшно? Какие требования к вам предъявляются?

– Да, я самый молодой командир экипажа двухдвигательного вертолета. Никаких требований, предъявляемых к самым молодым командирам, нет. Просто совпало. В то же время это было ожидаемо, так как и летать я начала на 10 лет раньше, чем все те, кто становятся пилотами. Они поступают в училище в 17–18 лет, полеты начинаются с 3–4-го курса, то есть летать они начинают в 20–21 год. Я же начала учиться пилотировать в 10 лет, а в 13 уже летала самостоятельно. Ну и с детства была погружена в специфику работы.

Ну а вопрос о страхе я даже не буду комментировать. Понятное дело, что пилотам не страшно на их работе. Ну а если страшно, то какого черта ты тут забыл. Если человек не собран, если он безответственен, он не справится с ситуацией, а жизни людей это самое дорогое, что может быть. Такие люди не проходят отбор в летное училище.

– У вас максимально ответственная работа – от своевременности порой зависит жизнь человека. Какие случаи запомнились особенно?

– Ответственность действительно большая. У нас все случаи необычные, нерядовые, потому что мы не обычная машина скорой помощи. Мы вылетаем на тяжелые ситуации с тяжелыми предысториями. Я уже давно не погружаюсь в эти предыстории и не спрашиваю о них у врачей, потому что лишняя психо-эмоциональная нагрузка нам ни к чему. Наше дело – безопасно переместить вертолет из пункта А в пункт Б и обратно. А лечить пациента – дело врачей.

– Как вы оказались в Иванове?

– Мы работаем вахтовым методом – на сто процентов ты никогда не знаешь, где окажешься в следующем месяце. В Иванове я оказалась случайно. После того, как я несколько месяцев отработала в Африке (в Зимбабуа), меня отправили поработать в вашем регионе, я здесь встретила своего жениха (уже мужа) и осталась. Но непонятно, в следующем месяце оставят ли меня работать тут или отправят в другой регион – у руководства есть внутренние правила и распорядки, в которые нас не посвящают.

– Какие впечатления от нашего региона?

– Область особенно ничем не отличается: такие же врачи, такие же пациенты, такие же пилоты. Разница разве что в пейзажах, которые мы пролетаем. У вас бесподобно красивый регион. Есть очень дружелюбные районы. Я говорю о Фурманове и о Кинешме. Там к нам всегда прибегают детки, они интересуются отечественной авиацией – очень стараются, что-то мне рассказывают про приборы. Мне приятно, что дети увлечены такими серьезными вещами, а не какими-то глупостями. Я это всячески поощряю – рассказываю про нашу работу, про наш вертолет.

Но могу сказать в негативном ключе: у вас люди не хотят работать, не хотят даже заполнить пару лишних бумажек, чтобы вызвать вертолет. Вертолет в Ивановской области летает очень мало – всего 3–4 вылета в неделю. В Санкт-Петербурге это 5–6 вылетов в день. Вот и сравнивайте. Получается, государство предоставило вертолет, а люди им просто не пользуются.

– Как выстроена работа командира санавиации? Как проходит ваш день?

– В 8 утра по московскому времени у нас выходит прогноз погоды на ближайшие шесть часов, мы его смотрим, совещаемся с экипажем, принимаем решение, в какие населенные пункты мы можем вылететь сегодня, до какого времени, есть ли какие-то фронты, особые явления погоды по маршруту. Эту информацию мы докладываем врачу – начальнику санавиации Александру Борисовичу Малыге или другим начальникам санавиации в других городах.

После этого мы находимся в режиме ожидания – ждем заявок. Если квартира экипажа находится далеко от места вылета, экипаж сразу после прогноза погоды пребывает на место стоянки вертолета и дежурит уже там. В Иванове квартиры находятся в 10 минутах о аэропорта, поэтому экипаж находится дома, но никуда не отходит, чтобы в случае чего мы сразу собрали вещи и пошли на вылет.

Когда приходит заявка, мы еще раз смотрим погоду. Оценка погоды очень важна, поскольку у нас вертолет предназначен для простых метеоусловий, мы летаем по правилам визуальных полетов, и неправильная оценка может привести к катастрофическим последствиям.

Врачи проходят инструктаж, получают прогнозируемые метеоусловия по полету, на какой высоте какой ветер ожидается, где болтанка, где нормально. Бывают разные пациенты, бывает, что нарушена пневматизация легких и врач говорит, что нужно лететь пониже. Мы выбираем высоту полета в соответствии с указанием врачей. Перевозим пациента, заправляем вертолет и ждем следующую заявку.

– Вы очень целеустремленный человек. Каковы ваши цели на сегодняшний день?

– Да, я считаю себя целеустремленным человеком, при этом не зацикливаюсь на чем-то одном. У меня множество целей в разных сферах жизни, в том числе в авиации – продолжать карьеру пилота, управленца. Я сейчас получаю еще одно высшее образование – управление летной работой. Главное, развиваться, а потом станет понятно, куда жизнь тебя отправит. Также попытаюсь реализовать детскую и подростковую мечту – стать космонавтом, в следующем году обещают набор, и я уже подхожу под все требования. Кроме того, у меня есть свой бренд одежды, которую я отшиваю лично. Мне нравится этим заниматься, планирую развиваться в этом направлении. Ну и на днях у меня была свадьба, поэтому еще одна моя цель – стать хорошей женой и мамой. В будущем планирую трех детей. Пока это всё , из того, что наметила.