Сегодня (подумать страшно) героиня этого очерка Нина Кузьминична СОРОКИНА даже старше, чем "официальный" советско-российский ивановский спорт. Она будто сама история: наполовину судьба этой женщины связана со спортом, наполовину - с медициной.

Автор хорошо знаком с богатством души этого мудрого человека. Знаю ее уже лет 60. Вначале как спортсмен, при- ходивший к внимательной и доброй Нине Кузьминичне в областной врачебно-физкультурный диспансер залечивать травмы. В последующие годы как тренер, приводивший учеников на консультации в ее уютный физиопроцедурный кабинет, где она проработала почти полвека.

За эти годы "сорокинские" заботливые, умелые руки помогли тысячам людей в прямом смысле слова встать на ноги, обрести возможность полноценно трудиться, а спортсменам - вернуться на беговую дорожку, продолжать заниматься боксом, гимнастикой, баскетболом, другими видами спорта. И если в скупых газетных строчках 50-90-х годов промелькивало сообщение об очередных успехах ивановских спортсменов, то в этих победах или рекордах была крупица участия исцелительницы Сорокиной.

"Золотая медаль абсолютного чемпиона СССР - Ваша. Тысячу раз спасибо за заботу обо мне. С уважением, Николай Королев". Фотография легендарного боксера-"тяжа" с такой надписью бережно хранится в домашнем альбоме Нины Кузьминичны.

- Травму Королева, боксировавшего в послевоенные годы в Ивановском цирке, осложнило ранение, полученное в прославленном партизанском отряде под командованием Героя Советского Союза Д. Н. Медведева, которого, тяжело раненного, в окружении карателей, спас Королев. Именно за этот подвиг боец бригады особого назначения, действовавшей во время Великой Отечественной войны в глубоком тылу врага, Н. Королев был награжден орденом Красного Знамени.

Сколько благодарственных записей сделали спортсмены - пациенты ОВФД - в адрес Н. К. Сорокиной, В. А. Зениной, Г. И. Мороховой, Ю. В. Кузнецовой, Я. И. Михайлова и других ивановских целителей! В разные годы в диспансере, находившемся в районе Станционной, позже - в доме-"корабле", лечились фигуристы Сергей Кононыхин и Вейко Падули, боксеры Альгирдас Шоцикас и Олег Григорьев, футболисты Анатолий Гринин и Альберт Шестернев, олимпийские чемпионы, волейболисты Юрий Чесноков и Георгий Мондзолевский, сотни известных мастеров нашего края...

Говорят, что человек помнит только хорошее. Наверное, это так. Но время от времени, особенно на встречах однополчан в канун святого праздника Великой Победы, она вспоминает страшное лихолетье... Как забыть фронтовые дороги первого Белорусского фронта, по которым пришлось прошагать все четыре года сандружиннице Нине Сорокиной. Тула, Бобруйск, Клинцы, Гомель, Минск, Брест, Лодзь, Варшава - этапы ее большого пути, который начинался на Волге, в Кинешме. В пору ее юности по стране начал шествие комплекс ГТО. Впервые в истории нашей страны в испытания физических качеств и прикладных навыков человека была заложена глубокая идея - готовить себя к самоотверженному труду и героической обороне Родины. Сейчас к этим понятиям 30-х годов можно относиться по-разному. Но физкультурно-спортивный комплекс ГТО сыграл значительную роль в развитии массового спорта, в том числе - на заводах и фабриках, в школах и вузах нашего края. Через ГТО прошла и юность Нины Сорокиной. В прямом смысле она была вожаком, застрельщиком многих полезных дел, когда работала воспитателем в деревне Долматово около нынешнего Заволжска. Затем в Иванове, где была старшей пионервожатой в железнодорожной школе № 22. Позже Н. Сорокина училась в Москве, в медицинской школе руководящих работников Красного Креста и Красного Полумесяца, по окончании которой получила звание командира санитарной дружины.

Зимой 1939-го Нина Сорокина и подготовленные ею 42 сандружинницы добровольно уехали на "малую финскую" войну. Через много лет мы узнаем "всю горечь той победы": услышим правду о страшных цифрах потерь, о тысячах пленных, изувеченных, обмороженных, брошенных в лагеря.

- Только выносливость и выручала, - вспоминает Нина Кузьминична. - Часто под огонь своих попадали. Из топей вытаскивали раненых бойцов на "волокушах". Мороз под 40, а ты - вся мокрая. Без физподготовки, природной смекалки в глубоком снегу несколько часов далеко не каждый мог выдержать.

Пожалуй, нет такого солдата, который не вспоминал бы с благоговением фронтовых сестер. И трудно поверить, что эта хрупкая, небольшого росточка симпатичная женщина-сестричка вытаскивала раненых бойцов, закрывала их собой от осколков, а иногда сам брала оружие в руки, применяя навыки, полученные в довоенном стрелковом тире, в котором молодые парни и девушки выстраивались в очередь, чтобы сдать нормативы, а потом с гордостью носить на груди "физкультурно-спортивный орден" ГТО или "Ворошиловский стрелок".

- Что греха таить, - вспоминает ветеран, - плакала от страха, иногда от бессилия и усталости. Во время боя мы для раненых бойцов были и матерями, и сестрами, и подругами, и товарищами.

Скольких она спасла от смерти, страданий, согрела теплом сердца! Это о таких, как Нина Кузьминична Сорокина и тысячи других медицинских сестер, которым выпали испытания в тяжелую годину Великой Отечественной, написала поэтесса Юлия Друнина:

Я ушла из детства
в грязную теплушку,
В эшелон пехоты,
в санитарный взвод.

Дальние разрывы слушал
и не слушал
Ко всему привыкший
сорок первый год.

Я пришла из школы
в блиндажи сырые
От прекрасной дамы, в мат
и перемат...

И как не вспомнить, что в прифронтовом военном аду Сорокиной приходилось быть и сан-инструктором, и хирургической сестрой. Это - когда пули и снаряды падают в трех, пяти шагах от тебя. А рану нужно перевязать тут же, а потом оттащить солдата в воронку, в канаву, за любой камень.

- Работая уже в конце войны в "госпитале на колесах", - рассказывала Нина Кузьминична, - я поняла, что лечить надо не болезнь, а больного. Госпита- ли были переполнены. Днем и ночью шли тяжелые операции. Персонал трудился сутками, не считаясь со временем. Если и спали, то урывками, даже во сне ожидая вызова к раненым. Оперировали, пока, как говорится, держали ноги. А когда силы были на исходе, мы черпали их у "своих" разведчиков, минеров, связистов, танкистов... У них мы учились не только мужеству, учились искусству выхаживать солдата, вернуть ему здоровье, вернуть в строй, к жизни. Это были страшные дни, значение которых будет оценено лишь годы спустя.

В августе 44-го в Мариенвердере, неподалеку от Данцига, мы праздновали День физкультурника, введенный в нашей стране пять лет назад. Очень соскучились по мирным, довоенным соревнованиям. И решили провести среди выздоравливающих бойцов и офицеров госпиталя спартакиаду. Те, кто еще не мог ходить, метали гранату, стреляли, сидя в креслах-самоходках, а то и на обычном стуле. И знаете, эти дни придали силы выздоравливающим. Они вселяли уверенность: уж если взялись соревноваться в спорте - значит, войне скоро конец. Торжественность празднику придавало и присутствие на нем маршала Жукова. Медперсонал, в том числе и я, не могли удержаться от участия в этих состязаниях. Грамоты за победы в беге на 100 и 400 метров, подписанные лично Георгием Константиновичем, храню как реликвию.

Сын Нины Кузьминичны Евгений Дмитриевич пошел по материнским стопам. Стал известным в Иванове специалистом лечебной физкультуры, овладел секретами массажа, мануальной терапии. Однажды, приехав в Ессентуки на учебно-тренировочный сбор, автор этого очерка побывал у него в санатории и был свидетелем того, как он массировал известного актера Евгения Моргунова, помог ему вылечить травму спины, полученную на съемках фильма "Кавказская пленница".

После закрытия областного ВФД Нина Кузьминична, несмотря на "под восемьдесят", выезжала в спортивно-оздоровительные лагеря ИвГУ и ИГЭУ на Руб-ское озеро. И всегда она была в окружении спортсменов, тренеров. К ней не только обращались за помощью при недугах, но и спрашивали: где и какие травы собирать от "хвори", говорили слова благодарности, угощали первыми ягодами земляники, дарили букеты ромашек.

- Как я себя чувствую "вековой" бабушкой? - переспросила Нина Кузьминична. - Зарядку делаю каждое утро. Сказать, что у меня ничего не болит, вы все равно не поверите. Как-то на профилактическом лечении в госпитале ветеранов войн (а мне было уже 97) доктор сказал: "Года три-четыре я вам еще даю". "Так мало", - удивилась я. На что он ответил: "Через три года придете, дам еще пять".