Другие города для меня своеобразное зеркало родного города. Даже кратковременное знакомство с ними помогает понять место, где долго живешь и к которому привыкаешь. У далеких (в плане географии и истории) Калининграда и Иванова тоже можно обнаружить странные пересечения…

Другой город

Для кого-то переименование городов – блажь, пустая трата денег – не то, что определяет жизнь города и горожан. Попробую доказать обратное.

Заниматься подсчетом надписей «Калининград» и «Königsberg» на сувенирной продукции, продаваемой в этом городе, – дело неблагодарное, но не бессмысленное. Вот уже 70 лет здесь живут люди, с Кёнигсбергом никак не связанные, имеющие в графе паспорта «место рождения» любые записи, кроме этой. (Кстати, моя мама родилась в Иваново-Вознесенске за три месяца до его переименования, но в паспорте у неё не было второй части имени города.) Разумеется, магнитики и прочую сувенирку покупают туристы. Но и горожане приобретают их в качестве подарков. Вот тут-то и проявляется отношение человека к своему городу.

Казалось бы, отличие советского имени от немецкого настолько радикально, что параллели с Иваново-Вознесенском – очевидная натяжка. Но я о другом – о борьбе за имя как символ, определяющий сущность. Понятно, что до перестройки и распада СССР прежние названия городов были неактуальны. Но пришло время, когда их стали рассматривать как символ изменений, как способ конструирования образа территории. От этого и отталкивается практика использования имени в сувенирке – формирование спроса и предложения.

Если с послевоенным Калининградом, как и, например, с Южно-Сахалинском, всё понятно, то Иваново-Вознесенск (как топоним) просуществовал почти до конца первой пятилетки, был образцовым социалистическим городом – это имя транслирует не только безуездную фабричную историю русского Манчестера.

Ганзейские хрущевки

После штурма Кёнигсберг был разрушен почти на 10%. А в конце 1940-х – начале 1950-х дома разбирали на кирпич, который отправляли в разрушенные советские города до тех пор, пока, согласно легенде, Никита Хрущёв не приехал в Калининград с визитом и не спросил, оглядевшись по сторонам: «Вы здесь жить-то собираетесь?!» К этому моменту от центральных кварталов столицы Восточной Пруссии практически ничего не осталось.

К чемпионату мира по футболу по инициативе губернатора и мэра решили реконструировать несколько десятков домов в «ганзейском стиле», взяв за образец историческую застройку в польском Гданьске. В результате 12 хрущевок приобрели игрушечный псевдоисторический вид. Местные жители несколько раз спрашивали нас: «Как вам реконструированные дома?» Я в этот момент ловил себя на мысли, что оценки изнутри и извне не будут совпадать. На взгляд туриста этот отрезок проспекта выглядит весьма презентабельно. Новодел может смутить меня как историка, но есть, как выяснилось, у этих домов и сокрытая история. Дело в том, что их строили из кирпича старого Кёнингсберга…

Дом, в котором…

В частном музее-квартире «Altes Haus» («Старый дом») досконально демонстрируется обстановка семейного быта купца и владельца продовольственного магазина Густава Гросманна. В аннотации на сайте музея сказано, что «здание на Шрёттерштрассе, 11-13, было построено в 1912 году под доходный дом». Сейчас это Красная улица в бывшем районе Амалиенау, который не пострадал во время штурма города в 1945 году и быстро был обжит. Вид хорошо сохранившихся бюргерских домов диссонирует с названиями здешних улиц – Офицерской, Чапаева, Степана Разина, Емельяна Пугачёва.

Я пообщался с владельцем музея Александром Быченко. Важно понимать, что к моменту распада СССР выросло уже третье поколение тех, для кого Калик, как ласково называют его местные, был родным городом, а Кёнигсберг – своего рода миф о золотом веке. Сделав хобби музейным проектом, Александр активно включился в практики музеефикации родного города и на определенном этапе понял, что советский Калининград неоправданно ускользает как объект интереса туристов. Год назад он и представитель команды «Художественно-придумывательного сообщества» Никита Сазонов презентовали проект музея советского быта «Дом китобоя», который откроют в Калининграде. Это будет типичная калининградская коммуналка конца 1960-х – начала 1970-х годов, где живут одинокий журналист и капитан китобойной флотилии с женой и двумя детьми. Проект получил поддержку благотворительного фонда Владимира Потанина. Я, в свою очередь, рассказал, как непросто складывался процесс создания в ивановском Музее первого Совета экспозиции «Коммунизм+коммуна=коммуналка» и о том, что пользующийся популярностью и приносящий доход проект время от времени собираются закрыть.

Дом Советов

Пожалуй, «самый советский дом» в туристическом центре Калининграда невозможно не заметить. Местные не скупятся на эпитеты: «безвкусная громада», «многоэтажный истукан», «откровенное уродство», «железобетонный монстр», «архитектурный монстр», «гигантский робот», «серый прыщ», «памятник КПСС».

В 1967 году по решению первого секретаря обкома КПСС, несмотря на протесты, были взорваны развалины кёнигсбергского замка. Через три года рядом с этим местом на берегу реки Преголи началось строительство Дома Советов. Из-за недостаточно прочного грунта появились проблемы со статикой здания. Во времена перестройки начались проблемы с финансированием, и вместо 28 было решено возвести 21 этаж. А в 2011 году тогдашний губернатор Калининградской области назвал Дом Советов «позором города Калининграда», который необходимо снести. На месте, где стоял Королевский замок, по его мнению, должен стоять Королевский замок…

Вспоминается аналогичная история в Варшаве. В 1955 году в центре польской столицы был построен Дворец культуры и науки – упрощенный вариант московских сталинских высоток. После краха коммунистической системы его предлагали снести как символ советского господства, но в феврале 2007 года дворец объявили памятником истории и культуры, его визуальный образ стал хитом рынка сувенирной продукции. Что-то похожее происходит и с калининградским Домом Советов. В этот город я хотел бы вернуться, чтобы купить торбу с изображением этого здания…

Если это любовь…

Александр Сологубов в книге «Арт-гид. Кёнигсберг/Калининград сегодня» так съязвил по поводу этого монструозного здания, не попавшего в топ наиболее безобразных сооружений социалистической эпохи, видимо, из-за недостроенности: «Часто спрашивают, как я к нему отношусь. Отвечаю: как родители относятся к дитяти-уродцу. Любят».

Именно с этой книжки десять лет назад у меня возник интерес к Калининграду. Именно из путеводителя я узнал, что город постоянно перестраивался и до бомбардировок английской авиацией в 1944 году не отличался особой красотой. К древностям там относились прагматично и со средневековыми постройками не церемонились для решения жилищной проблемы.

Из этой книги и личных впечатлений могу сказать, что город Иммануила Канта – это, прежде всего, город-крепость. Сохранившиеся в разном состоянии краснокирпичные форты, бастионы, ворота для меня ассоциировались, безусловно, с нашими фабриками, ровесниками прусских укреплений. Благодаря тональности рассказов в арт-путеводителе, я полюбил еще не увиденный Калининград и мечтал создать нечто похожее о родном городе. Мечта сбылась, и я очень надеюсь, что мой «неканонический путеводитель» (тоже выложенный в Интернете) под названием «Иваново. Город Красной Зари» способен вызвать интерес к Иванову, которое я люблю странною любовью.