На выставке рисунка, открывшейся в Ивановском художественном музее, нет работ самого Бенуа, однако представлены его знаменитые племянники Евгений Лансере и Зинаида Серебрякова. Их южные пейзажи вывешены хоть и порознь, но на одной стене.

Мизансцены выставки

К слову, развеска и расстановкаэкспонатов заслуживают особого внимания. Многие произведения так или иначе «рифмуются» друг с другом, однако музей не дает зрителю прямолинейных подсказок. Посмотрим, например, на стену с уже упомянутыми работами. С левой стороны висит пастель Евгения Лансере «На пляже»: у большого валуна загорают трое нудистов: две женщины и мужчина. По отбрасываемой тени вполне можно установить время пленэра – около 9 утра, солнце только взобралось на прибрежные горы. Интересно, что на одном из обнаженных тел золотой крестик, что неожиданно для рисунка 1923 года. 

На другой стороне этой достаточно длинной музейной стены – «Женский пляж» (конец 1930-х) Владимира Милашевского из серии «Кусково». Здесь тоже обнаженная женская натура, но эстетика и настроение совсем иные. Думается, неслучайно художник расставляет между женскими обнаженными телесами собак. Также на этой стене экспонируются несколько южных пейзажей, утонченные женские образы (в том числе ню), а по центру – «Холмы Крыма» Зинаиды Серебряковой – акварель, написанная в 1912 году, вероятно, на семейной вилле Лансере под Семеизом.

В других музейных залах иные переклички. Например, на некотором отдалении экспонируются работы одного художника, сделанные в разные периоды. Сопоставьте для интереса полумистический «Дом культуры» Николая Дормидонтова 1927 года и его же соцреалистический «Порт» 1958-го. 

Добавлю, что в первых залах выставки помимо графики представлена скульптура: женские фигуры и бюсты. Обратите внимание на наклоны их голов – у каждой свой. Очевидно, что эти необычные ракурсы подбирались сознательно.

Графические произведения, объединенные выставкой (куратор – Елена Белянина), созданы во второй половине ХIX века и до 1960-х. Однако, время отражается по большей части не в художественной манере и стилистике, а в сюжетах, изображаемых деталях. Остановимся у некоторых экспонатов (хотя практически для каждого можно было бы найти интересную историю).

Цена победы

«Сейчас получил ваш рисунок: развернул... и... у меня слезы к горлу подступили... Как это сильно и как поэтически сказано!..», – написал Репин, увидев работу Ивана Крамского «Встреча войск». Этот рисунок 1879 года сейчас экспонируется на выставке.

Работа интересна тем, что на ней не видно ни одного лица – только фигуры. И зритель, не отвлекаясь на детали, волей-неволей задумывается о том, что же хочет сказать художник. На переднем плане – молодая вдова, плачущая в подушки. За ней – открытая дверь балкона, на котором стоят дети с няней, они смотрят как город встречает русскую армию после победы в Турецкой войне, внизу видна триумфальная арка. Младшему из детей на балконе (его держат на руках) нет и года – вероятно, отец не застал сына, уйдя на фронт. Эта картина ставит вопрос о цене войны, о личной трагедии на фоне всеобщего ликования. 

Напротив рисунка Крамского выставлена акварель Василия Верещагина «Натюрморт с оловянными солдатиками». Изображен стол мальчишки-гимназиста: кожаный портфель, чернильница, раскрытые тетрадки. И здесь же оловянные солдатики: два конника «положили» пехотинцев – вечные мальчишеские игры, переходящие, увы, во взрослую жизнь. 

Без баб

Русские крестьянки в живописи Филиппа Малявина похожи на цыганок: пестрые широкие юбки, яркие платки, прямой нахальный взгляд с вызовом. Только лица – не смуглые, а краснощекие, круглые. В нынешней экспозиции демонстрируется совсем другой Малявин. На двух его рисунках утонченные дамы из высшего света: модные платья, прически, осиные талии. Образы лиричны, в них есть недосказанность. А старушка-крестьянка, изображенная Малявиным, высохла, едва заметна – стремится занять как можно меньше места на листе, закрыться.

Еще один певец дородного женского тела – Борис Кустодиев. Однако на ивановской выставке представлен акварельный портрет стильной, грациозной девушки. Словно картинка из журнала мод. На рисунке изображена Татьяна Чижова (в интернете можно найти материалы про ее отношения с Кустодиевым), внизу художник оставил дарственную надпись. 

Слово «бабы» для названия своих картин использовал и художник Степан Колесников. В начале прошлого века он создал серию картин с южнорусскими женщинами и девушками. Но на небольшом рисунке, попавшем в ивановскую экспозицию, нет полнотелой фигуры и широкого цветастого платья – изображена торговка яблоками. Она склонилась над корзиной и лица не видно: не женщина – а нахохлившийся снегирь. Если погуглить, можно найти другую «Торговку яблоками» Колесникова, интересно сравнить ее с ивановским рисунком. 

Перед оттепелью

Виктор Попков – один из самых неординарных советских художников. У него получилось объединить «суровый стиль» и легковесную романтику шестидесятых. Часто репродуцируются работы, написанные маслом («Строители братской ГЭС», «Двое», «На работу»), хотя на живописный факультет Попкова не приняли – заканчивал графический. В ивановской коллекции – гуашь «Трудный участок», написанная на последнем курсе Суриковского института. Художник тогда жил недалеко от железнодорожной станции, и для диплома подготовил серию «Транспорт». Эти линогравюры, сделанные 26-летним парнем, сейчас находятся в коллекции Третьяковской галереи. В Иваново попал, видимо, один из подготовительных эскизов: под ясным холодным небом молодые ребята чинят железнодорожное полотно. Пар валит изо рта, руки от мороза не слушаются, но работа не останавливается – и тени ремонтников на февральском снегу выглядят монументально, героически.