Моя собеседница блогером себя не считает, хотя каждая ее публикация в соцсетях вызывает интерес и друзей, и совершенно незнакомых людей. Татьяна Малова хорошо пишет и тексты, и картины. Причем не на холсте, а на старых досках, старинной утвари и сундуках. Скажи ей кто-то давно, что она будет художником – не поверила бы. Ведь до сорока лет ни карандаша, ни кисти всерьез в руках не держала. Юрист по образованию, Татьяна служила в следствии, была юристом общественной организации, редактором приходской газеты. А потом вдруг нахлынуло. Точнее нахлынули они, рыбы.

– Почему рыбы?

– Я как-то приболела и ничего не могла делать. А дома были неизвестно откуда образцы цветной бумаги. И вот я неожиданно даже для самой себя стала рисовать на них белой ручкой. А поскольку листочки были вытянутой формы, то на них удобнее всего рисовались рыбы. Смеха ради я выложила эти рисунки в «Фейсбук». И мне написал владелец издательства. Он попросил нарисовать двенадцать «рыбных» картинок для календаря. Я долго отказывалась, убеждая его, что не художник и рисовать не училась. Но его это не смущало. Подумав, я предложила сюжеты – пословицы и поговорки о рыбах. Образцы бумаги к тому времени закончились, я купила цветной картон и всю ночь рисовала. Утром заказчик позвонил мне и сказал: «Вы точно не художник. Профессионалы, с которыми я сотрудничаю, рисовали бы это месяц». И перевел мне приличный гонорар. С этого момента я стала относиться к рисованию серьезней, появилась заказы, мои работы стали покупать. 

Колыбель идей

– А почему вы когда-то приняли решение об уходе с должности заместителя начальника следственного отдела Ленинского РОВД города Иваново, можно сказать, на взлете карьеры? 

– К моменту принятия этого решения у меня было двое детей – сын-первоклассник и маленькая дочка. Хотелось проводить с ними гораздо больше времени. Я понимала, что при такой работе это невозможно. Еще во время второго декрета знакомый священник попросил меня помочь недавно созданной общественной организации «Колыбель» – им требовался юрист. Их офис, где помогали беременным в трудной жизненной ситуации, находился рядом с моим домом. Я консультировала раз в неделю. В декрете я это делала на общественных началах, после увольнения из РОВД стала штатным сотрудником. Мне пришлось столкнуться с такими сложными ситуациями, которые даже меня, следователя с опытом работы, ставили в тупик. А помочь хотелось: было жалко этих несчастных, не нужных ни родным, ни государству женщин. Помню, была молодая мама двоих детей, без единого документа, удостоверяющего личность. Родилась в другом государстве, в детстве ее украли цыгане, от которых она сбежала в Москву. Невероятными усилиями нам удалось изменить ее жизнь – женщине купили дом в деревне и оформили паспорт. Это один из множества случаев. Ту работу я тоже вспоминаю с благодарностью, в том числе за возможность заниматься тем, чего прежде у меня не было. Мне вообще нравится делать что-то абсолютно новое. Поэтому я и приняла предложение протоиерея Андрея Львова стать редактором газеты и интернет-сайта прихода преподобного Серафима Саровского. По задумке настоятеля, и газета, и сайт не должны были вызывать отторжения у людей, далеких от церкви, а в идеале – вызывать их интерес. Я быстро поняла, что это возможно: жизнь прихода была насыщенной, а степень открытости и готовности к диалогу просто беспрецедентными. В этом, конечно, была заслуга настоятеля. А каков поп, таков и приход. Я не смогу перечислить все мероприятия, проводившиеся там, – концерты, фестивали, фотовыставки, конкурсы, спектакли. Мне оставалось только рассказывать об этом. 

– Рисовать вы стали именно тогда?

– Да. Рисовать я не училась, но друзей-художников у меня всегда было много. Среди них – монахини Введенского монастыря. Мать Рахиль и мать Христина, окончившие Палехское художественное училище, занимающиеся иконописью и реставрацией, воспитавшие множество учеников. Именно в их мастерской я впервые попробовала рисовать темперой на покрытых левкасом досках. Потом стала рисовать просто на старых досочках, элементах мебели, старинной утвари. Меня завораживает структура дерева, его красота. И гармоничность старинных вещей, из него сделанных. Я стала рисовать разные сюжеты на старинных корытах, донцах, рубелях. Всё это я покупала в антикварных лавках, на барахолках, иногда находила на помойках. Вообще, на мой взгляд, всё самое лучшее сейчас на помойках. Впоследствии всё это вылилось в выставку «Всякое дыхание» в Музее семьи Цветаевых. А потом пошли сундуки.

Когда пошли сундуки

– А откуда они пошли? 

– Отовсюду. Кто-то выбрасывает их как хлам, а я подбираю. Иногда покупаю. Первый сундук был подарен мне священником. Я его долго отмывала, снимала с него краску, чинила. В это же время моя московская подруга стала просить меня расписать для нее сундук. И я в очередной раз решила попробовать сделать то, чего раньше никогда не делала. Вспомнила знаменитый 103-й псалом о сотворении мира, начинающийся прекрасными словами: «Благослови, душе моя, Господа!» И всех замечательных героев псалма, воспетых царем Давидом, вместе с пояснительными текстами на старославянском я перенесла на сундук. Заказчица осталась довольна, а я поняла, что мне срочно нужен еще как минимум один сундук, который мне не терпелось расписать.   

– Скольким уже сундукам вы дали вторую жизнь и вернули их из небытия?

– Их точно больше двадцати. Они разные – огромные и маленькие, старинные и не очень, кованые и гладкие. Горжусь тем, что один из моих сундуков купила Татьяна Толстая и он живет теперь в ее московской квартире. На темном фоне этого сундука я нарисовала яркие плоды: гранаты, виноград, яблоки и написала цитаты из Нагорной проповеди: «По плодам их узнаете их…» И я бесконечно признательна Татьяне Никитичне за невероятный отзыв о нем на ее странице в «Фейсбуке»: «Вот какой фантастический сундук я купила вчера у замечательной художницы Татьяны Маловой. Это Темный Сад – это август, изобилие, тяжесть плодов земных, вершина усилий, покой. Это таинственное обещание нового цикла: собрать урожай, дать Саду отдохнуть и вновь начать хлопоты о завязи, росте, цветении».

Я всегда тщательно обсуждаю сюжет с заказчиком. Хочется, чтобы в итоге получилась уникальная вещь, созданная для конкретного человека. Замечательная пианистка Полина Осетинская доверила мне старинный сундучок, доставшийся ей в наследство от прабабушки. После долгих обсуждений и сомнений Полина попросила запечатлеть на фамильном сундучке ее любимое место в Петербурге – Семимостье и храм Николы Морского с колокольней.   

Юлия Ауг попросила расписать старинный сундук, который привезла со сьемок фильма «Овсянки». Ауг (Haug) переводится с эстонского как «Щука», так что «рыбная» тема оказалась близка нам обеим. На крышке сундука появилась щука. А на роспись нижней меня вдохновил традиционный костюм жительниц эстонского острова Муху – оттуда родом Юлина бабушка.

Мне грех жаловаться, в нынешней непростой для всех ситуации работа у меня есть. Правда, многие мои заказчики сейчас в тяжелом положении – отменены концерты, не снимаются фильмы, закрыты рестораны. Запланированная мною выставка в Цветаевском музее отменена. Но кризис когда-нибудь закончится, а пока надо работать. Да и вообще, работать надо всегда. Я не верю в то, что кто-то или что-то может изменить твою жизнь. Я также не верю во «вдохновение». Я верю в ежедневный труд, во время которого и приходит вдохновение.